Темные празднества

Альтамия встает.

– Я об этом не просила.

Грейс не сводит глаз с дяди.

– Так вот почему он вам его отдал.

– Вы и так уже получили от меня слишком много, – хмурится он.

Грейс скалит зубы.

– Я с детства была вашим питомцем. Даже если бы я попросила в обмен на это вашу душу, подобного выкупа мне не хватило бы.

Лорд Кэрью раскрывает рот, чтобы что-то ответить, но, вероятно, из-за охватившего его стыда, решает промолчать.

– Дядя, – говорит Альтамия.

– Ни слова больше, – бросает он. – Я устал от женщин и их речей. Может быть, так вы научитесь молчать.

– Я уже умею. Мне преподавали уроки мужчины, подобные вам.

Мы вторгаемся в их личное пространство, – взглядом намекает мне Уилл. Однако внезапное появление взволнованных слуг не дает нам уйти, а прибытие Раша заставляет нас снова опуститься на свои стулья. Лорд Кэрью – единственный, кого удивляет его появление в сопровождении полудюжины людей. Я выдыхаю, когда они проходят мимо меня.

– У меня есть ордер на ваш арест, – говорит Раш лорду Кэрью. – Вы обвиняетесь в колдовстве.

Альтамия сжимает в руках нож, а мы с Уиллом можем лишь наблюдать за происходящим. Грейс же нарушает композицию этой немой сцены, потянувшись за очередной сливой.

– Я мировой судья, – бросает лорд Кэрью, когда его грубо хватают люди Раша.

– Тем не менее вы должны подчиняться законам этой страны, – напоминает ему Раш. – Вы будете находиться в темнице Ланкастерского замка до ассиз середины лета.

По его приказу лорда Кэрью выводят из комнаты. Я поворачиваюсь к Уиллу.

– В этом не возникнет необходимости, – говорит он Уолтеру, не вставая со стула. – А меня тоже обвинят в чем-то подобном? – спрашивает он Раша.

– В убийстве, не в колдовстве, – поправляет он Персиваля, и ноздри его сердито раздуваются от того, с каким безразличием тот отреагировал на его слова.

– У вас нет доказательств, – возражаю я, пока Уилл готовится к тому, что его сейчас выведут.