Эш выпустил в корпус первую стрелу, и она вонзилась глубоко в панцирь. Но ловчий даже не дернулся. За первой полетела вторая, третья! Еще! Эш быстро отступал, пуская стрелы одна за другой, и они впивались в глянцевый корпус, превращая его в спину ежа. Клешни со скрипом и треском рассекали воздух и врезались в мягкую землю, оставляя глубокие взрытые вмятины.
Эш с терпением ворона отскочил двойным прыжком и взглянул на Ларса.
Тот бежал рядом и ловкими ударами крушил монстра сбоку. Крыс весь раскраснелся, по сердитому лицу струился пот, рубашка прилипла к спине. Стигма Ларса сияла так ярко, что линии сливались в одно световое пятно. Он наносил удар за ударом с усилием, способным разрубить скалу, но только сбивал небольшие осколки панциря.
Из ворот лагеря двинулся небольшой отряд воинов с копьями и мечами в руках.
Только их тут не хватало. Впрочем, они слишком медленные, чтобы догнать двух стигматиков и спятившую многоножку.
Нужно было кончать этот бой.
Но как?!
— У каждого есть слабое место… — проговорил Эш, глядя мчащуюся прямо на него перекосившуюся махину. — Где же оно у тебя?.. Железное пузо, ни рта, ни зада…
«Обычно их разрушали изнутри, вскрыв центральную часть корпуса, — подсказал Эшу ворон. — Не стой, уходи!..»
— Ларс, отвлеки его на себя! — крикнул он напарнику.
— Как?! — крикнул тот тяжело дыша, отбегая в сторону и упираясь руками в колени. — Он будто не видит меня вообще!.. Веди его на меня, я не догоню!..
Не видит?..
«Он не отвлечется от тебя, потому что ты — цель номер один, ты — дингир! — заявил ворон. — Уходи!..»
Но парень задумал кое-что другое.
Он словно врос ногами в мягкую влажную землю, и, выхватив нож, затаив дыхание поджидал своего врага.
«Уходи!..» — каркнул ворон, и вместе с ним то же самое выкрикнул Ларс.
Чудовище было уже совсем близко. Клешня со скрипом рассекла воздух, но в этот раз Эш не отскочил, а лишь низко пригнулся к земле, чувствуя, как сердце начинает колотиться где-то в горле.
Теперь он мог видеть крошечные бородавки на теле чудовища, следы ржавчины и трещины.
Еще немного…
Эш вложил в свой нож столько силы, что жилы на руке засветились сквозь кожу бронзой. Змеиная сталь задышала красным, как уголья на ветру.