Быстро темнело, во всем парке не осталось уже ни души. Как заметила Юки, оделась я сегодня слишком легко, понадеявшись на весну. Но вечерний воздух пока еще оставался слишком прохладным, и мои плечи быстро озябли. Спохватившись, я накинула шаль и нырнула в подземку, но даже в вагоне ни руки, ни плечи никак не хотели согреться. Оказавшись дома, я включила отопление и опустила сумку на низкий обеденный стол. И еще долго согревалась горячим чаем, сидя за столом и разглядывая добытые одуванчики.
Собранная зелень прилипла к изнанке пакета и вытряхиваться не хотела. Ее листья и стебли увяли и не вызывали никакого аппетита. Сперва я решила их просто выбросить, но затем рассудила, что терять уже нечего и с таким же успехом можно все-таки попытаться что-нибудь с ними сделать.
Желтые головки цветов в пищу явно не годились. Их я отрубила одну за другой и отправила в мусор. Зелень же, оставшаяся на разделочной доске, была такой вялой, что даже салат из мини-маркета выглядел бы свежее. Промыв ее проточной водой, я едва не вывалила ее из дуршлага прямо на доску, но, чуть подумав, сперва подстелила пластиковый пакет.
Одуванчики как еду я до сих пор встречала разве что в темпуре[28]. Но моя слабенькая электроплита не годилась для жарки во фритюре, да и заморачиваться таким сложным процессом настроения не было. Листья на вкус были горькими, и, чтобы убрать эту горечь, я решила добавить их в суп мисо. Но есть их сырыми я побаивалась, а потому решила сперва отварить, а уж потом добавить в воду мисо.
Как только я стала их резать, из них потекла темно-зеленая жидкость. Но пахла она не домашней кухней, а суровым бурьяном, выпалывать который нас когда-то заставляли на школьном дворе. Вскоре мне уже казалось, будто я не пищу готовлю, а ковыряюсь в грязи — и уже потому едва ли смогу это съесть.
Ощущая себя ведьмой, готовящей магическое зелье, я высыпала порезанные листья в кастрюлю с кипящей водой. Кипяток очень быстро позеленел и стал похож на изумрудную краску для ткани. Выглядело это пугающе, но я дважды сливала подкрашенную воду, заливала свежую и продолжала варить на малом огне. И к моменту, когда я решила добавить туда мисо, все листья и стебли уже превратились в клейкую зеленую кашицу.
Зачерпывая ложкой рыжую пасту из упаковки, я заколебалась: а не выкидываю ли я отличное мисо прямиком в мусорный бак? Но хорошей пастой супа не испортишь. Все лучше, чем осторожничать и делать из супа жиденькую водицу, напомнила я себе — и, зачерпнув как можно больше, размешала мисо в кастрюле.
Получившееся варево я налила в чашку. На первый взгляд, это могло бы сойти за суп со шпинатом. Но точно так же напоминало и сточную воду вперемешку со всякой дрянью.
Рисоварку я оставила на подогреве с утра. Набрав оттуда немного риса, я поставила его на стол рядом с супом и села за стол. Я казалась себе ребенком, заигравшимся в повара. Аппетита не было вообще. Я зачерпнула палочками рис, отправила в рот. И наконец, собравшись с духом, отхлебнула немного супа.
В миг, когда сгусток зелени коснулся языка, меня посетило видение: пепельно-серый парк с фонтанами, где я только что побывала. «Значит, то, что я ем, — частица этого парка?!» — осенило меня, и я чуть не выплюнула все обратно.
Разварившаяся зелень была абсолютно безвкусной и напоминала кусочки бумаги, прилипшие к языку. Но когда по парку в моем видении начали разгуливать люди, меня всерьез затошнило и я действительно выплюнула чертову зелень в салфетку.
«Но ведь это и было мусором с самого начала…» — подумала я, разглядывая останки одуванчика на белой салфетке.
Я вылила содержимое кастрюли в раковину, достала из холодильника целую упаковку наттó[29], но сколько ни заставляла себя, не смогла доесть и до половины.
Даже тщательно вычистив зубы и прополоскав горло, я не смогла избавиться от омерзительного ощущения клейких, безвкусных листьев на языке.
На другой день, в пятницу, мне стало плохо прямо на работе.
Уложив меня на диване в комнате отдыха, верная Юка сбегала в общий отдел за термометром и измерила мне температуру. Столбик ртути показывал 38,5. Моя обычная температура, как правило, ниже нормы, так что при виде этих цифр меня замутило еще сильнее.
— Это же не потому, что ты объелась полыни, правда? Живот не болит?
— Да нет же… Ничем я не объелась, не бойся. Да и полыни в итоге никакой не нашла. А вот простудилась, похоже, знатно… Еще бы! Весь вечер шататься по такой холодине…
Всей правды я говорить не стала. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь знал о моем жалком вчерашнем провале! Но Юки тут же почувствовала себя виноватой.
— О, нет… И зачем я поддакивала твоим безумным фантазиям? Лучше бы молчала, ей-богу… Шеф уже в курсе?
ebooksa