Его глаза вспыхивают.
– Согласен.
– Неужели ты делишься этим со мной?
Я пытаюсь разрядить атмосферу и кокетливо наклоняю голову набок. Мэйс улыбается.
– Подумал, что это хорошая идея.
– Неплохая, – признаю я делано безразличным тоном и пожимаю плечами, он хохочет и укоризненно качает головой. – Мэйс, зачем ты ездил в Вашингтон?
Вопрос выскользнул у меня сам собой, тем не менее я замечаю, насколько меня волнует эта тема и какое облегчение вызывает у меня возможность спросить об этом здесь и сейчас. Я должна была сделать это, еще когда он вернулся домой. Стоя там, под дождем на пристани или за следующие несколько дней, когда он был таким тихим и задумчивым. Не таким расслабленным, как сейчас.
– Ты уверена, что хочешь послушать эту скучную историю? – Мэйс пытается казаться беззаботным, но выходит у него не очень. Я чувствую, что за этим кроется что-то еще.
– Если ты хочешь рассказать ее, то да. Я с тобой в одной лодке и не могу сбежать.
– И я должен воспользоваться этим, да? – Он проводит левой рукой по затылку, прежде чем сесть поудобнее. – Прости меня.
Я с удивлением встречаю его взгляд.
– Я сожалею о том, что сказал перед поездкой. И как я это сказал.
– Все в порядке, – отвечаю я со всей серьезностью.
Он глубоко вздыхает.
– Ты угадала, это был мой отец. У нас не лучшие отношения, и обычно мы видимся только раз в год. На Рождество. В течение многих лет он хотел, чтобы я больше участвовал в его бизнесе, интересовался компанией и, наконец, взялся за учебу. Я был против.
– Почему?
Он потирает рукой рот и подбородок, прежде чем продолжить:
– Его мир… не подходит мне. Он вертится вокруг денег, интриг, власти, тупой болтовни. Мой отец всегда проявлял больше интереса к своей компании, чем к семье. И меня это ранило – глубоко. Черт возьми, я тогда был ребенком, и мне нужно было, чтобы папа был рядом. Вероятно, это стало основной причиной, – он поднимает взгляд на меня и смотрит открыто. – Позже появилась еще одна – девушка по имени Эль.
При этих его словах что-то во мне напрягается, и я впиваюсь пальцами в деревянный край лодки.
– Мне было девятнадцать, и я был влюблен. А она хотела лишь мое имя и деньги. Ее отец, в свою очередь, рассчитывал получить часть компании. Ты помнишь Гриффина?