По крайней мере, моей маме удается напоминать о себе хотя бы тогда, когда она начинает панически бояться, что я могу забыть нанести косметику или просто вовремя купить новую. Или что-нибудь в этом роде. Я имею в виду, что скажут люди? Такая, как я – и их дочь… Я безрадостно смеюсь. Это потрясло бы ее мир до основания.
Я знаю, что это ее проблема. Глубоко внутри меня сидит осознание этого, вот только… с годами она стала частью меня. Я перестала чувствовать себя красивой без макияжа, без фильтров – чем больше, тем лучше. Я даже не уверена, что это когда-то было по-другому. Они сделали со мной то, чего никто ни с кем не должен делать: заставили меня усомниться. В себе. В том, чего я стою. У меня было чувство стыда и страх быть собой. Он есть у меня до сих пор.
Снаружи я сильная, громкая и воинственная. Да, я борюсь. За все и всех, кто важен для меня, но не за саму себя, потому что внутри прячется неуверенная в себе девушка, в которую меня превратили родители и от которой мне не избавиться.
Может, я давно уже приняла это, а возможно, это просто страх и смирение. Может, я просто не знаю, кто я на самом деле.
Без Энди я, наверное, не стала бы такой храброй. Такой дерзкой и стойкой. Но даже она и ее большая семья не могли исправить того, что сделала моя собственная. Ни ее ободряющие слова, ни многочисленные объятия. Для нее я была всего лишь Джун, а не ребенком с винным пятном, недостатком, который нужно скрыть.
Я не отвечаю маме, потому что это последнее, чего мне бы хотелось, а она этого и не ждет.
С тех пор как я переехала к Энди и каким-то образом оторвалась от дома, я задавалась вопросом, почему я все еще беру деньги матери. Почему я не могу оборвать последнюю ниточку. Мне не нужны были ее деньги на учебу, я много трудилась ради стипендии и ради своего будущего. Тот факт, что я жила с Энди и ее семьей, вдобавок к моим хорошим оценкам, обеспечил мое право на стипендию. Я горжусь этим. Это моя работа, мое будущее.
И хотя этот конфликт не исчерпан – потому что я не хочу ее денег – я все еще очень стараюсь не списывать со счетов ее и папу.
Мою семью.
Я не только боюсь, но и надеюсь…
Хотя мне кажется, что спасать тут уже нечего. Я найду работу. Как только я смогу это сделать, я буду сама покупать себе косметику.
У меня начинается головная боль в виде легкой, но настойчивой пульсации над левым глазом, а затем и над правым.
Я не могу сейчас ничего изменить. Я должна сосредоточиться на сегодняшнем дне и на моем ближайшем будущем. Остальное пока не имеет значения.
Что сделано – то сделано.
Тем не менее я опускаю руку и кладу телефон к себе на колени, временно оставив все списки в покое, откидываю голову на спинку сиденья и смотрю в окно. Лучи солнца попадают в салон и светят мне прямо в лицо, поэтому я закрываю глаза, чтобы просто насладиться теплом. Как же я скучала по лету! По жаре, по яркому свету. В отличие от Энди, я тоскую не по самой Монтане, а по лету в тех краях, вообще по тому климату – здесь его мне часто не хватает.
К настоящему моменту своей жизни я уже кое-чего добилась – как сама, так и при помощи лучшей подруги, – окончила школу с отличием и более-менее приноровилась жить со своим винным пятном так, чтобы это не было сущим адом. Я справилась со всем этим, несмотря на то что родителей не было рядом, и сделаю все для того, чтобы мы с Энди могли вместе построить свое будущее и реализовать наши мечты. И для того, чтобы мне не пришлось снова возвращаться к родителям, даже близко быть к ним.
Ничто и никогда не было для меня так важно, как это. Ничто…
Услышав с водительского места голос, объявивший: «Пайонир-Сквер, мы на месте», я поднимаю веки и прочищаю горло, старательно игнорируя тот факт, что от важных мыслей меня отвлекло не только это, но и образ Мэйсона, возникший перед моим мысленным взором, и этот проклятый поцелуй.
– Спасибо, – отвечаю я и лезу в карман, найти необходимые монеты и купюры, чтобы рассчитаться и оставить чаевые.
Мы коротко прощаемся, и я глубоко вздыхаю, когда на меня обрушивается первый поток свежего воздуха. Прекрасно бодрит после духоты в такси. Я даю себе осмотреться.
ebooksa