– …и кстати, у меня к вам есть вопрос по поводу Бернабо. Мы знаем, что у него черная шерсть, нет рта и три глаза. Но что происходит с его глазами, когда он следит за писателем: они все одновременно смотрят на него или способны двигаться каждый сам по себе?
– Моя дорогая Роза, не мучайте Перучо расспросами…
– Нет, нет… – сказал Перучо. – Я никогда не задумывался о глазах Бернабо. Это прекрасный вопрос. Возможно, каждый из глаз помогает ему увидеть разные части реальности: один – чтобы видеть свет, а также различать желтые и белые цвета, другой – для теней и синих и зеленых оттенков, а третий – для страстей, красных, фиолетовых, розовых и пурпурных. Это не кажется полной бессмыслицей?
– Значит, ему нужно одновременно смотреть всеми тремя глазами в одну точку. Спасибо большое, сеньор Перучо.
– Роза, вы еще непременно пообщаетесь с ним. Но сейчас нашему гостю нужно немного осмотреться.
– Ну хорошо, – сказала она немного раздраженным тоном. – Еще только один момент… Тот очерк о зеркалах был… просто великолепным.
Она ушла и потому не увидела, как Перучо покраснел от смущения.
– Она права. И средневековые истории… они такие запоминающиеся, – продолжал "el bombín". Перучо был глубоко польщен тем, что этот человек потратил столько времени на изучение его проектов.
– Мануэль, – "el bombín" указал на одного из художников, работавшего над столом, – сейчас трудится над сводом законов, который вы так подробно описали в прошлом году.
– Я… я не понимаю. Вы создаете поддельные документы, следуя указаниям, которые я… придумал? Целиком, от начала и до конца?
– Именно этим мы и занимаемся. Правда, удивительно? Вас никогда не поймают на подлоге, потому что все те вымышленные документы, на которые вы ссылаетесь, будут существовать на самом деле. И таким образом, ваша работа окажется полностью достоверной.
– Мне нужно присесть, – сказал Перучо.
После ухода Розы "el bombín" и Перучо какое-то время молчали.
– Она занимается поэзией и самыми что ни на есть деликатными работами. Она страстный читатель и невероятно любознательна…
– Но… зачем предпринимать все эти старания только ради моего спасения?.. Ведь все это, наверное, стоит огромных…
– Только ради вашего спасения? Нет. Ради спасения самой литературы, Перучо. Вы не единственный, кто пытается "оживить" Энциклопедию, хотя, должен признать, что вы – один из лучших. Я говорю о некоторых ваших коллегах, с которыми вы знакомы, как, например, наш любимый сеньор Кункейро или Марсель Эме – один из руководителей французского отделения… Другие создают свои воображаемые миры в научной сфере. Как, например, знаменитый профессор…
– Торренте Баллестар! – перебил его Перучо. – У меня всегда вызывали подозрения его шрифты. Некоторые из них были настолько красивыми, что даже не верилось в их подлинность.
"El bombín" вздохнул.
– Как будто красота обязана быть чем-то отличным от правды… Но, боюсь, все дело в том времени, в котором нам приходится жить.
– Estos bueyes tenemos y con ellos tenemos que arar.[65]