– К чему все эти загадки? – спросила она.
– Я просто хочу сказать, что иногда все бывает совсем не таким, как тебе кажется. Ты ведь знаешь, чему нас учили в учебниках истории. О том, как мы освободили Палестину, как с оккупацией было покончено? – Айя кивнула, и он продолжил: – Так вот, эта оккупация довольно продвинутая. У них есть все эти технологии… позволяющие контролировать и порабощать. И Газа, наш дом, стала чем-то вроде лаборатории для экспериментов.
– Но это все в прошлом… – Она сорвала темно-синий цветок и положила его на ладонь. – Мы освободились. Оглянись по сторонам. Мы свободны.
Зияд усмехнулся.
– Ты же знаешь нас, арабов. Мы находимся в ловушке того идеализма, который внушает нам память предков. Эта хранимая в веках память окружает нас, словно вторая кожа.
Зияд сорвал травинку и стал отдирать от нее листья до тех пор, пока не остался тонкий стебелек, который он раздавил в пальцах. Айя молча наблюдала за ним. Казалось, он был зол, и эта ярость была намного сильнее привычной подростковой вспыльчивости. Этот гнев был мрачнее и глубже, чем все, что ей доводилось видеть. Она видела, как он проступал сквозь черты его лица, как все тело излучало его.
Он бросил смятую травинку за спину и наконец посмотрел на нее.
– Мы – лишь очередное поколение, живущее в плену ностальгии своих родителей.
Айя взглянула на цветок в своей ладони. Всего несколько минут назад она сорвала его. И теперь, когда она внимательно рассмотрела его, что-то в нем показалось ей странным. Темно-синие лепестки отражали солнечный свет особым образом. Она поднесла ладонь к лицу, чтобы лучше рассмотреть цветок.
Лепестки были сделаны из твердой стали, а их края – острыми и зазубренными.
– Разрывные пули, – сказал Зияд, заметив ее удивление. – Они разрываются внутри твоего тела, распускаются, как цветы, внутри плоти.
Пуля скатилась с ее ладони и с тихим звоном упала на землю. Этот звук показался ей таким далеким. Все закружилось у нее перед глазами.
Зияд горько усмехнулся.
– Орудия убийства теперь маскируются под саму жизнь.
Она посмотрела на него.
– Что это значит?
Зияд не стал медлить с ответом:
– Это значит, что решение принимать тебе. Ты можешь остаться здесь, закутавшись в кокон из этих воспоминаний о давно потерянном рае, или вырваться из тюрьмы.
– Так вот что ты сделал?
– Да. – Он кивнул и посмотрел ей в глаза. – Именно так я и поступил.