Боль, пронзившая мою грудь при ее словах, ощущалась странно. Она была похожа на горячую воду, температура которой повышалась по мере того, как она просачивалась все глубже и глубже. Я не могла от нее отстраниться, не могла ее остудить, и это причиняло боль не меньше, чем разжигало гнев, который лежал на поверхности.
Я пыталась дозвониться до него в последний раз в ночь после того, как утопила в себе полбутылки виски. Я следила за его социальными сетями, но не нашла ничего нового. Его отметили в нескольких случайных постах, забавных мемах и видео, но он не опубликовал ни одной фотографии, ни одного статуса, даже ни одного слова. Я не знала, хуже это или лучше.
Он не ответил на мой звонок, как я и думала. Я крепко задумалась о том, чтобы оставить ему самое мерзкое голосовое сообщение, на которое только была способна. Я даже позволила ему переключить меня на голосовую почту и дышала в трубку, как дракон, пытаясь усмирить себя, но не смогла.
Но я завершила разговор и смотрела на телефон всего четыре секунды, прежде чем кинуть его. Он ударился о край кухонной тумбы, разлетелся по полу, и я заплакала.
Он передумал.
Виски заставил меня пообещать, что я буду ждать, а потом так и не пришел, обманывая меня, зная, что моя зависимость слишком сильна, чтобы я могла его отпустить. Я упала с небес на самое дно и вот теперь лежала на полу, свернувшись в клубок. Свернулась калачиком, слегка покачиваясь, и позволила слезам свободно стекать по лицу.
До этой ночи я прошла все стадии горя, от отрицания до гнева и депрессии. Теперь я огибала их, направляясь к принятию. И я знала, что должно произойти, как только мои ноги почувствуют опору.
Я позволила себе горевать еще почти месяц, прежде чем приступила к выполнению своей собственной программы реабилитации. Первый шаг – признание, что я бессильна перед Виски, что моя жизнь стала неуправляемой. Он полностью завладел мной и, возможно, владел дольше, чем я предполагала. Каждый раз, когда я думала, что мне хорошо без него, он показывал мне, что это не так, и каждый раз, когда я думала, что с ним мне будет лучше, он доказывал, что я ошибаюсь. Это была опасная поездка на американских горках, и мне надоело. Я хотела сойти. Мне нужна была твердая почва.
Поэтому я переосмыслила все в себе.
Однажды я уже обращалась в реабилитационный центр, но это была неудачная попытка. Сердце не лежало к этому – тогда я не хотела его отпускать. В этот раз я отпустила. На этот раз у меня был план. На этот раз я устроила себе интервенцию.
Я готова повзрослеть, устала от игр, в которые мы с Джейми играли. Я хотела настоящей любви, настоящей жизни, и я должна была нарисовать путь к этому. Мне было больно отпускать его. И, если быть честной, я знала, что никогда не отпущу его полностью. Часть его всегда будет жить во мне, но я хотела, чтобы эта часть была приглушена, похоронена под более яркой версией, которая могла бы двигаться дальше и жить своей жизнью.
Я оглядывалась на весь тот ущерб, который мы нанесли – себе, окружающим, – и оплакивала время, которое я потеряла, сражаясь за того, кто никогда не станет моим. Я была глупой и теперь стояла на обломках растраченной жизни, утопая в печали и желании построить новую.
Я слишком долго ждала Виски и не хотела, чтобы он и дальше имел надо мной власть.
И знаете что? Это действительно сработало. Впервые в жизни, с большим количеством боли и времени, чем я надеялась или даже думала, что смогу пережить, я наконец отпустила его. Я удалила его из всех социальных сетей, стерла его номер из телефона, упаковала все наши фотографии и воспоминания и начала все с чистого листа. Я была чиста. Я двигалась дальше. Была счастлива. Была свободна.
Затем, после почти двух лет отсутствия звонков, Джейми просто появился.
Глава двадцать вторая
Слабость Уиллсона
В квартире звучала Тейлор Свифт, пока я расхаживала с завязанными в пучок волосами и уже выпитой наполовину бутылкой вина. Напевая слова песни во все горло, я проскользнула на кухню в носках и с липкой лентой в руках. Коробка, в которую я только что упаковала посуду, была уже готова. Я закрыла створки и заклеила их скотчем, зажав колпачок карандаша между зубами, пока выводила на картоне надпись «Кухня». Улыбнувшись, я выкрикнула высокую ноту, используя маркер в качестве микрофона, после чего положила коробку обратно на тумбочку и принялась за следующую пустую коробку.
В нашей жизни бывают редкие, сияющие яркими красками периоды, когда все кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой. Все частички встают на свои места легко и красиво, и мы можем наслаждаться конечным шедевром, не испытывая ни малейшего беспокойства. В такие моменты понимаем, что нам повезло, что мы живы, что мы такие, какие есть, что мы дышим этим воздухом. Именно такие дни напоминают нам, зачем мы переживали мрачные времена, почему, в конце концов, все это стоило того.
Вот такой у меня был день.
ebooksa