Или, вернее сказать, девяносто процентов мыслей – остальные десять занимала мама, особенно учитывая то, что вчера вечером я подал заявку на студенческий кредит. До этого момента я в нем не нуждался. Стипендия покрывала расходы на обучение, книги, общежитие, и даже оставалось на жизнь, особенно если учесть, что ел я чаще всего на стадионе.
Но я растратил все свои сбережения, помогая маме оплачивать счета и сводить концы с концами, а на следующей неделе нужно платить за аренду.
Сумма кредита была небольшой, и я надеялся, что легко смогу ее погасить, как только мне выплатят поощрительный бонус. И все же в груди ныло, когда я нажал на кнопку отправки, сразу же получил одобрение и осознал, что впервые в жизни влез в долги.
Сделать это оказалось очень просто, и теперь я понимал, почему так много людей в итоге оказываются раздавлены тяжестью этого бремени.
– Всегда заботишься, – послышался ее ответ.
Злость на отца тоже еще не прошла. Я не мог понять, как он сумел так легко отвернуться от своей семьи, которая в нем нуждалась.
Впрочем, мы не были его семьей – во всяком случае, не самой важной. Мы были частью его прошлой жизни, той, которую он явно хотел позабыть.
Я шмыгнул носом от пронизывающего ветра и ощутил холодную решимость. Он нам не нужен. У нас и так все будет хорошо.
На прошлой неделе меня захватил настоящий торнадо эмоций, в особенности в последние семьдесят два часа, и я не смог сдержать надежду, которая зародилась в моем сердце при мысли о том, как я расскажу Джиане о своих чувствах и добьюсь от нее взаимности.
Я уже представлял, как у нее заслезятся глаза, когда притяну ее к себе. Ощущал прикосновение ее губ, ее тело, обмякшее в моих объятиях, чувствовал касания ее языка и слышал сладкие стоны, которые она приберегала только для меня.
Но пока я подходил к ее дому, во мне зародился и навязчивый страх, потому что другой вариант развития событий мне тоже был известен.
Признаться честно, я не знал, что творилось у нее в голове и сердце.
А узнать об этом мог, только рискнув своими собственными.
Я поднял руку, чтобы позвонить в ее квартиру, но не успел это сделать.
– Клэй?
Я обернулся и увидел Джиану, дрожавшую в куртке, которая никак не могла согреть ее в такую холодную погоду.
Ее взгляд был мрачным, а под глазами залегли темные фиолетовые круги, подсказавшие мне, что она не спала. Лицо покрылось пятнами, будто она плакала. А может, виной тому ветер. В любом случае она выглядела так, как чувствовал себя я – эмоционально истощенной.
Джиана посмотрела на меня, потом на то, что осталось от букета в моей руке. Она сглотнула, взглянув на цветы, потом подняла голову выше, и – клянусь – я увидел, как она надела маску безразличия прямо на глазах.
– Я как раз собиралась написать тебе, когда вернусь домой, – сказала она, нацепив на лицо улыбку, прошмыгнула мимо меня и отперла дверь. Мы поспешили внутрь, наслаждаясь желанным теплом после пронизывающего ветра. – Ты ни за что не поверишь, что произошло.