Слепая зона

Я опоздал.

Упустил единственный шанс рассказать ей о своих чувствах.

Еще две ночи назад она, обнаженная, льнула ко мне, отчаянно целуя и умоляя меня.

А теперь я знал, что мне больше никогда к ней не прикоснуться.

Шон увидел возможность и сделал ход.

С другой стороны, разве у меня вообще был с ней шанс, раз она так охотно согласилась на его предложение? Неужели для нее все это правда было лишь притворством, напрочь лишенным чувств?

Неужели я был всего лишь другом в ее глазах?

Мысли одна за другой обрушивались на меня, словно безжалостные волны, бьющие о неровный берег, пока их натиск не стал совершенно невыносимым. Мало мне проблем с отцом, матерью, Малией, так теперь еще и это? Я больше не мог держаться на плаву. Не мог бороться и удерживать голову над водой.

А потому сделал глубокий вдох – в последний раз бросил на Джиану полный тоски взгляд, пока она оживленно рассказывала о том, каким будет ее свидание с другим парнем.

И позволил себе опуститься на самое дно и сидел там, ничего не видя сквозь соленую воду и медленно утопая, но даже не пытаясь спастись.

Это все был мой план, моя идея.

А теперь оставалось только сидеть в яме, которую я сам себе и вырыл.

Глава 21

Джиана

Неделя тянулась, как мертвый груз по зыбучим пескам, и каждый новый день был будто длиннее предыдущего.

И хотя мне казалось, что я наладила отношения и развеяла неловкую атмосферу между мной и Клэем, возникшую после того фиаско под названием «прости, что ушел и оставил тебя голой, держи цветы», он по-прежнему вел себя странно. А может, просто был сосредоточен на приближающемся матче против второй команды в турнире. Или проводил все свое время с Малией. Я этого знать не могла, потому что не слышала его с тех пор, как он заглянул ко мне в воскресенье.

Было неясно, что у нас происходит: то ли мы таким образом давали нашим фиктивным отношениям медленно угаснуть, то ли закладывали основу для фиктивного расставания. В середине недели Райли поинтересовалась у меня, что творится, но я лишь пожала плечами, ответила ей, что все нормально, и попыталась закрепить ложь убедительной улыбкой.

Шон тем временем разрывал мой телефон, написывая с самого утра и до глубокой ночи. Он присылал смешные мемы, интересные новостные статьи, песни, про которые спрашивал, слышала ли я их раньше, и даже селфи, на которых был запечатлен в разные моменты дня. Его имя не высвечивалось на экране моего телефона, только когда он был на занятиях или на концерте, и я поражалась тому, как из невидимки превратилась в центральный объект его внимания.

И мне это нравилось.

Нравилось, что он думал обо мне и старался это продемонстрировать. Нравилось, что называл меня «красавицей» и каждый день писал «доброе утро, красотка».

Но все же что-то было не так. Это сидело глубоко внутри, и я не могла толком разобраться.