Я сглотнула и кивнула, пытаясь найти в его словах утешение.
– Думаю, я люблю его, пап.
Конец признания прозвучал тихо, и, еле сдерживая подступившие слезы, я посмотрела на отца, который выглядел так, будто его дочь только что свалилась со скалы у него на глазах.
– Ох, милая, – произнес он и тут же поднялся и пересел ко мне.
Папа заключил меня в крепкие объятия, сжав до хруста костей, и я вцепилась в него и позволила себе выплакаться.
– Любить его – нормально.
– Даже если он не любит меня?
– В том и суть любви, – поцеловав меня в волосы, сказал папа. – Настоящая любовь не всегда бывает взаимной.
Не знаю, сколько мы так просидели. Папа обнимал меня, пока я плакала, в небольшом ресторанчике, где шумели студенты, но я наслаждалась каждой минутой утешения, которое он мне дарил.
А на следующее утро проснулась, ощущая ту же невыносимую тоску, которая мучила с той минуты, как Клэй разбил мне сердце. Но теперь я не стала ей поддаваться. Не стала анализировать каждое сказанное им слово, не стала прокручивать в голове минуты, что мы провели в постели. Я не цеплялась за воспоминания, как он смеялся, и не закрывала глаза, чувствуя на лице его руки и губы.
Я просто встала и оделась.
Надела обувь.
И медленно, не спеша, стала жить дальше.
Глава 28
Спустя неделю, поплотнее запахнув плащ, я сидела под холодным ветром на скамейке возле «Рома и вертела». Надеть гольфы и юбку сегодня было неудачным решением, но я скучала по сезону юбок. Мне надоело носить свитера и брюки и хотелось выйти в той юбке с кошачьими усами.
И я бы никогда и никому, даже себе, не призналась бы, в чем тут причина.
Потому просто растирала ноги через тонкую ткань, пытаясь хоть немного согреться, и выглядывала Шона среди проходящих мимо студентов. Мы договорились пойти в кофейню, и я с нетерпением ждала, когда смогу уже оттаять.
Я не совсем понимала, почему у меня возникла потребность позвонить ему и пригласить на встречу – просто решила, что, рассказав все начистоту, обрету некое подобие успокоения. Само собой, от Клэя я такого не собиралась добиваться, так что, возможно, это было отчаянной попыткой моего сердца вернуть контроль, которого меня лишили.
В кармане пальто завибрировал телефон. Я вздохнула, когда прочла сообщение.