Папа протянул руку, схватил меня за запястье и подождал, когда я отпущу вилку, а потом взял мои руки в свои.
– Мышонок, я не смогу помочь, если ты не расскажешь.
Я покачала головой.
– Просто я… не знаю, с чего начать.
– Обычно лучше начинать с начала.
Я попыталась улыбнуться ему в ответ, но не вышло.
– Примерно на десять минут ты должен забыть, что я твоя дочь.
Папа приподнял бровь.
– Хорошо, но теперь ты не уйдешь, пока все мне не расскажешь.
Так я и поступила.
Я не осознавала, как же мне нужно было довериться кому-то и рассказать о том, что происходило между мной и Клэем, пока слова не полились из меня потоком все быстрее и быстрее и я не стала сбивчиво тараторить. Я рассказала папе про Шона, про сделку, о том, что Клэй хотел вернуть Малию. Я упустила некоторые подробности, как именно мы разыграли наше небольшое представление, но не стала скрывать, что мы стали близки. Рассказала о том, что знала, как была ему дорога.
О том, как был мне дорог Клэй.
Когда я закончила, папа тихонько присвистнул и похлопал меня по руке.
– Ну, не стану скрывать, как мне хочется прибить этого парня за то, что обидел мою малышку.
– Пап.
– А еще не понимаю, зачем ты вообще согласилась на фиктивные отношения, – добавил он. – Хотя теперь названия некоторых твоих книг обрели больший смысл. «Мой фальшивый телохранитель».
В ответ я выдавила улыбку.
– Но, – продолжил папа, – вынужден согласиться: что-то тут не вяжется.
– Правда? – Я наклонилась к отцу, словно мы вместе пытались раскрыть дело. – Думаю, я бы поняла, если бы составила неверное мнение о его личности, неверно истолковала знаки и просто позволила какому-то подлому спортсмену воспользоваться мной.
Папа выгнул бровь, и я покраснела и отвела взгляд, решив не вдаваться в подробности.