Слепая зона

– Иди, – махнув на меня рукой, сказал он. – А к понедельнику приведи мысли в порядок.

Я кивнул, но, когда подошел к двери, Холден снова меня окликнул.

– И не забывай, что мы не просто твоя команда, – бросил он напоследок.

Я подождал, но поворачиваться не стал.

– Мы друзья. Мы семья. Клэй, я знаю, что ты всегда первым протягиваешь руку помощи, но мы тоже можем помочь. – Он помолчал. – Ты просто должен нам позволить.

Его настрой словно пронзил меня раскаленным клинком, воткнутым между ребер, потому я лишь кивнул, показав, что услышал его, а потом выскочил за дверь и пошел к раздевалке.

А свернув за угол, тут же увидел ее.

Джиана стояла в конце тускло освещенного коридора, ее волосы были собраны в растрепанный пучок. Она возилась с ключами к своему кабинету, придерживая под мышкой айпэд. Даже издалека я заметил такие же круги у нее под глазами, что были у меня. Ее плечи были понуро опущены, что напомнило о боли, которую я ей причинил.

Когда дверь открылась, Джиана вздохнула и огляделась в коридоре.

И застыла, увидев меня.

В груди появилась такая жгучая боль, словно я разом почувствовал все перехваты, жертвой которых становился за свою карьеру. Эта была сокрушительная и безжалостная пытка, но я все равно воспользовался каждой ее чудовищной секундой, чтобы еще немного поглядеть на Джиану.

Она открыла рот и уже было шагнула ко мне, но вдруг остановилась и поджала губы.

А потом шмыгнула в кабинет и хлопнула дверью.

Джиана

– Мне больно видеть тебя в таком состоянии, – сказал папа, попивая бурбон, пока я вилкой возила салат по тарелке. Мне подумалось, что, если немного его передвину, станет казаться, будто я поела, но кучка рукколы была другого мнения.

Я отпустила вилку и, повержено вздохнув, откинулась на спинку стула.

– Знаю. Извини, пап.

– Не хочу, чтобы ты извинялась за свои чувства. Хочу, чтобы ты рассказала мне, и мы выяснили, можно ли как-то исправить то, что причиняет тебе боль.

– Нет.

И хотя уголок его рта чуть приподнялся, папа свел брови на переносице, и очки в черной оправе сдвинулись на носу. Он покрутил стакан, сделал еще глоток, а потом поставил его на стол и наклонился ко мне.

На меня смотрели те же глаза цвета морской волны, только они были темнее, как и цвет кожи и волос. Но любой прохожий заметил бы, что мы родственники, что у него я переняла больше, чем у мамы.