Тишина моих слов

Он этого не знает.

Он этого не знает.

У меня перехватывает дыхание, я чувствую облегчение и в то же время не чувствую его. Впитываю в себя взгляд Леви, крепко удерживаю, сохраняю в памяти. Потому что, когда он обо всем узнает, когда все выяснит, то никогда больше не будет так смотреть на меня. Этот незнакомый парень исчезнет, все будет, как прежде и все же совсем по-другому.

Так будет всегда, с каждым. Он будет рядом, все выяснит, возненавидит и оттолкнет меня. Так же произошло и с родителями. И со мной происходит так же! Разве кто-то другой может понять то, чего я сама не понимаю? С чего бы ему захотеть говорить со мной, когда я сама этого не могу?

Это перебор. Перебор во всем. Одно дело – разбиваться внутри, и совсем другое – делать это на глазах у кого-то. Поэтому я разворачиваюсь в попытке исчезнуть с шиной на ноге быстро и без повреждений. В какой-то миг Мо оказывается рядом со мной.

Мы доходим до лагеря, и в это время Пиа зовет есть. Я только качаю головой. Мне ничего в себя не впихнуть, при одной мысли о еде начинает мутить. Мо трусит следом за ней, он знает, где ему что-нибудь перепадет, и я за это на него не сержусь. Нет, я завидую ему.

Беру блокнот, тот, что пошел волнами. Письма к Иззи будут теперь не такими красивыми, мой почерк – менее разборчивым, но как-то оно да получится. Должно. Прихватив покрывало из палатки, иду к одному из деревьев и усаживаюсь под ним. Спиной к коре, защищенная от палящего солнца. Трава под рукой на ощупь мягкая. Маргаритки от моего прикосновения клонятся к земле, и здесь, в тени, веет легкий ветерок.

– Иззи! – в голос стенаю я.

– Сиди тихо, а не то приклею тебя к этому дурацкому стулу!

– Я и так уже приклеилась! Несколько часов тут сижу!

– Вот не надо преувеличивать, – она смотрит на меня с упреком. – Ты сидишь здесь, потому что иначе просто пропала бы.

– Ненавижу Хеллоуин, – в отчаянии говорю я. – Люблю там только шоколад!

– Ну, я бы еще кое-что назвала, что можно любить.

– Я тоже. Жженый сахар и торты, и…

– Это единственный день в году, когда я задаюсь вопросом, как ты можешь быть моей сестрой, – Иззи, смеясь, подмигивает мне. – Сейчас будет готово, помолчи.

Вскоре она, смеясь, хлопает в ладоши и поворачивает меня к зеркалу. Я гляжу на свое отражение расширенными от удивления глазами и с открытым ртом.

– Идеально, скажи! – радуется Иззи. – Ты чудо как прелестна, птичка!

Она радостно смеется, но я ничего не могу ответить. Сначала мне нужно вобрать в себя все впечатления. В этом году она превзошла саму себя. Лицо мое – черно-белый женский череп – вокруг глаз украшено шедевром в прекрасном синем цвете. Нарисованными цветами.

– Вау, – выдыхаю я.

– Этот макияж называется «сахарный череп».