Рядом ждала другая петля, покачиваясь на легком ветерке.
Солнце нещадно припекало мне голову, а по шее стекала капелька пота. Когда я увидела второго приговоренного к смертной казни, у меня подкосились ноги и все внутри сжалось.
Рыжие волоски торчали из дыр на поношенных бриджах и покрывали его кисти рук. Густые брови нависали, затеняя, над добрыми карими глазами. Я никогда не видела его без плаща, но все равно узнала грогоча, который просил милостыню на ступенях собора.
– За какие преступления их казнят? – спросила я дрожащим голосом.
– Старуха-гадалка оказалась ведьмой. Она практиковала черную магию, – прошептала женщина, прикрывая рот рукой в перчатке.
– Я всегда знал, что она ведьма, – вмешался мужчина, стоящий справа от меня.
Ведьма, которая сидела у всех на виду столько времени, но никто ее не трогал, пока с ней не поговорила я.
– А грогоч? – спросила я. Что он сделал, чтобы заслужить такую участь?
Мужчина положил руку на рукоять кинжала, закрепленного на поясе.
– Осужден за кражу. Этот выродок украл кошелек у леди Эньи О’Миры.
Палач в капюшоне накинул петлю на шею грогоча и затянул узел.
О боже…
Он его не крал.
Кошелек украла я!
Это была моя вина. Его не должны казнить. В его преступлении виновата я.
– Стойте! – закричала я. Стоящие неподалеку люди обернулись и уставились на меня. Я подобрала юбки и бросилась вперед, протискиваясь между телами, пытаясь добраться до деревянного помоста. – Остановитесь!
Грогоч поднял голову.
И улыбнулся мне.
– Умоляю! Он не делал этого! Он не…