Чебурашка

— Вас послушать, так надо сразу сдаться и всё.

— Нет, сдаваться не надо, — качает головой физрук. — Черепанова нужно держать на дистанции, делай подхват или через голову. Это будет нормально. Если сближается — нагружаем подхват. Если забегает назад — сразу бросок через голову. Но, самое главное — болевые. Отлично заходят болевые на ноги, особенно защемление ахиллесова сухожилия. Поэтому в партере никаких удержаний, только ахилл либо колено. А ещё работа ногами, зацепы под внутреннюю, под дальнюю.

В общем, накачка идёт капитальная.

— А что, Глеб Алексеевич, вам уже самому интересно, да, кто победит самбист или вольник?

— Какой ты самбист? — отмахивается он. — Ты ещё дитя недозрелое. Работай давай, работай, не шлангуй. И массу набирай, а то тощий вон, как спирохета.

И я работаю. А ещё я работаю в гараже. И блин, я уже подкатывал к Хаблюку, чтоб он мне устроил свидание с Парусом, потому что в машине ничего нет. Ну, просто ничегошеньки такого, за что можно было бы убить человека…

Кузов покрасили в горчично-золотой цвет. Кто бы поверил, но покраску организовал Хаблюк. Он договорился у себя в гараже и там спецы намешали охрененную краску. Так что теперь идёт сборка всего, что было снято.

Помогают дядя Валя и отец. Он достал резину, а Валентин подогнал новенькие диски, ну и кучу всего прочего. Бабла на это дело уходит хренова туча. Но зато мой Чебик становится настоящим красавчиком.

Время летит и за всеми этими делами незаметно наступает зима. Заворачивают морозы, вырастают сугробы, в квартирах становится жарко от пышущих огнём батарей, а дни делаются короткими, отдавая темноте всё больше и больше прав. В воздухе появляется предчувствие Нового Года. Пока ещё смутное, но с каждым днём обретающее всё большую уверенность.

У меня всё хорошо, просто отлично. Я иду по своему плану, не отвлекаясь на разные глупости. Уверенно двигаюсь вперёд. С Викой особых подвижек нет, но у меня и времени нет, чтобы активно ей заниматься. Ничего, никуда она от меня не денется. Однозначно.

Я даже не запариваюсь на этот счёт. Если я одержу верх над Цепом… Блин, не если, а когда! Когда я одержу верх над Цепом, она уже никуда от меня не денется. Гарантирую. Я ей и не дам уже соскочить с крючка. Так что, последние вольные денёчки догуливает. Цыпочка.

Вот только с медитациями происходит какая-то хрень. И даже не какая-то, а полная хрень. Чем меньше во мне остаётся неудачника дока, тем труднее становится будить Тёмного Доктора. Чем лучше и правильнее я становлюсь, тем реже в моей голове включается красный световой меч.

И я не знаю, что с этим делать. Не уверен, что зависимость именно такая, но факт остаётся фактом. Тёмный Доктор от меня отдаляется. Ну, не в зимнюю же спячку он впадает, честное слово…

Сейчас я снова лежу на полу и пытаюсь достучаться до спящего богатыря в кольчуге и шлеме. Настоящий Илья Муромец. Просыпайся! Просыпайся, Доктор. Я собираю всю волю, всю энергию и… всё рассыпается, потому что кто-то жмёт кнопку звонка. Видение исчезает, и я с недовольным видом поднимаюсь.

Иду в прихожую и открываю дверь. В квартиру врывается Катя. Заснеженная, румяная и взволнованная.

— Катька! — смеюсь я. — Ты похожа на снеговика!

— Ой, там такая метель, — отвечает она снимая шаку и мотая головой. Волосы рассыпаются, налезают на глаза и она привычно сдувает чёлку, выпятив нижнюю губу.

— Проходи, — отступаю я, давая ей больше места.

— Артём, — серьёзно говорит она. — Кое-что случилось.

— И что же? — удивляюсь я.