— Я два раза повторять не буду, — бросает он. — Свободен!
Всё-таки батя её. Блин, может, отчим? Вообще ведь не похож. Ну ни на граммулечку. При упоминании Вики в сердце ощущается маленький укольчик. Ма-а-а-ленький, почти незаметный, но укольчик…
Рядом с бабушкиным домом стоит головокружительный аромат. От кондитерской фабрики тянет шоколадом. Она вот, рядом, в ста метрах, и ветерок сейчас дует оттуда. А за фабрикой школа между прочим. Вот ведь бедные детишки, когда ветер в их сторону. Искушение.
От фабрики идёт массив хрущёвок. Третья по счёту — это и есть бабушкин дом. Я захожу в прохладный подъезд, поднимаюсь на четвёртый этаж и жму кнопку звонка.
— Тёма! — всплёскивает руками бабушка, открывая дверь. — Кошмар какой! Что случилось⁈ Ой, у меня удар сейчас будет…
— Ба, ну ты чего! Это небольшая производственная травма.
— Производственная? Ты что, к бандитам на производство устроился? Надеюсь, только на время каникул?
Я переступаю через порог и сразу узнаю знакомый запах старой мебели, бабушкиных духов, еды… В груди делается тепло…
— Бабуль, я в секцию записаться хочу, на боевые искусства. Это я сам виноват, стоял за грушей боксёрской, вот мне и прилетело.
— Висит груша, нельзя скушать. Врёшь, конечно, но ладно. Пообещай, что не станешь драчуном. Они все безмозглые и долго не живут. Ты понял?
— Ага. Вот, это тебе.
— Что это? — глаза её загораются. — Тортик?
— Пирожные.
— Пироженки! — восклицает она. — Знаешь, чем бабку подкупить. Ладно, пока не разулся, сходи за квасом, соседка сказала, там продают, и мы с тобой окрошечки поедим.
— О! Ладно, сейчас сбегаю!
Бабушка уносит на кухню коробку с пирожными и выносит белый эмалированный бидон и несколько монеток.
— Деньги у меня есть, — говорю я.
— Держи, богач! — настаивает она и вкладывает медяки мне в руку. — Давай, одна нога здесь, другая там. Два литра возьми.
Я выбегаю из подъезда. На первом этаже располагается «Белая лошадь», гастроном с винным отделом. Но квас продают из жёлтой бочки, с торца дома. Я обхожу магазин и подхожу к бочке.
Очередь небольшая. Утомлённый работяга, девчонка с косичками и старушка. Старушка тоже с бидоном, а мужик и девчонка пьют тут же, не отходя от кассы. Читаю, один стакан три копейки. Ясно. Отсчитываю двадцать четыре копейки и подаю толстой продавщице в не очень свежем халате.