— Костров! — кричит физрук, подзывая к себе. — Давай, не стой, помогай ковёр раскладывать. Давайте, ребятки, спать ночью будете!
Народу на тренировке немного, но знаю я только двоих. Причём, покажи мне их в двадцать четвёртом году, я бы даже и не подумал, что мы знакомы. Пашка Новиков из параллельного класса и Женька Арефьев, на год младше меня, из нашего двора. Удивительно, как я помню их имена. Остальные пацаны из других школ.
— Жека, здорово, — протягиваю я руку. — Даже и не знал, что ты самбист-каратист.
— О, Костёр, привет. С нами будешь тренироваться?
— Ага, — киваю я. — Если физрук возьмёт. Сегодня у меня смотрины.
Я помогаю раскладывать тяжёлый ковёр.
— Так, разминка! — командует Летунов. — Костров, давай со всеми.
Я присоединяюсь. Бег с высоко поднятыми коленями, бег боком вперёд, спиной вперёд и вся вот эта забавная чепуха. Не особо я это жалую, мне бы сразу к делу, но приходится заниматься этой чехардой.
Наконец, разминка заканчивается и пацаны встают в пары.
— Костров, иди сюда, — командует физрук.
Я послушно подхожу.
— Так, парни отрабатываем бросок, которым занимались в прошлый раз. Не торопитесь. Внимание на технику.
Он поворачивается ко мне.
— А ты, давай, упор лёжа. Посмотрим, на что ты годишься с трояком за год. Поехали, раз, два, три, четыре…
С отжиманиями получается нормально, двадцать четыр раза чистых, а потом ещё пару раз кое-как. С растяжкой у меня всё гораздо хуже, но на канат, с грехом пополам залезаю.
— Ладно, — резюмирует физрук. — Звёзд ты с неба явно не хватаешь и Геракла из тебя не сделать, а вот что-то вроде снеговика слепить можно. Вставай в пару к Арефьеву. Хотя нет, давай, будешь сегодня жертвой работать.
— Это как? — удивляюсь я.
— Это так, что я на тебе буду приёмы показывать. Иди сюда, изображай алкаша и дебошира.
— Жертва аборта, — бросает кто-то, но физрук эти дела тут же пресекает.
Ну, и начинает меня валтузить направо и налево.