Надо как-то его отвлечь.
— Я тут вам гостинцы принёс… Смотрите, слойки и…
— Замолчи! — шепчет он. — Заткнись!
Он становится неподвижным и обращённым в слух. За дверью раздаётся едва заметный шорох и дядя Гриша вздрагиает и снова прислушивается, а потом вдруг раздаётся резкий звонок.
— Суки! — задыхаясь шепчет он. — Суки! Хер вам! Хер вам! Вот посмотри сам в глазок! Тихо только!
Я шагаю к двери делаю, неловкое движение и задеваю приваленный к стене зонтик. Бросаюсь, но не успеваю подхватить, и он с грохотом падает на пол, увлекая за собой тяжёлые ботинки.
Дядька аж подпрыгивает от ужаса и кулаки его взлетают над головой.
— Тихо! — одними губами шепчет он… — Тихо, твою мать!
Тише, мыши, кот на крыше, а котята ещё выше…
8. Подарок
Звонок начинает трезвонить. Трезвонит и трезвонит.
— Ну, — пожимаю я плечами, — теперь можно и не таиться уже.
Подхожу к двери и смотрю в глазок. Там стоит сердитая тётка с шишкой на голове, типа Бабетты или Халы, не знаю уж как эту красоту идентифицировать.
— Григорий Александрович! — кричит она. — Откройте, пожалуйста!
Громко кричит и сердито, настолько же, насколько и выглядит.
— Я открою, — тихонько говорю я.
— Нет! — восклицает
— Да давайте. Сейчас узнаем, что она хочет и всё. А так она будет каждый день вас терроризировать.
Он не успевает и слова сказать, как я тянусь к здоровенному засову и быстро его сдвигаю. Он тут же выскальзывает из маленькой прихожей, а я распахиваю дверь.
Тётка открывает рот, чтобы выдать тираду, но не выдаёт, а замирает, увидев меня, и стоит какое-то время в таком виде.