Подъехала телега. Трупную падаль мы покидали туда.
— Езжай к Архипу Семёновичу, — буркнул Алексей бандюгану.
— Привет от соседа передавай, — добавил я. — Пусть ждёт с ответным визитом. Как только — так сразу.
Лошадь гружёную телегу еле тянула. Мы с Алексеем, Захаром и Данилой прогулялись до леса пешком. Обнаружили там девять недурственных лошадок. К одной из них сразу привалился Алексей. Утомился, бедолага. Не привык, видимо, ночами не спать.
— Я только верхами умею, — пробормотал он. — Как мне этот табун за собой-то вести?
— Никак. Вообще не парься. Мы отведём.
— К Архипу Семёновичу? — вскинул голову удивлённый Алексей.
— Зачем же к Архипу Семёновичу? — встречно удивился я. — Нет-нет-нет, в гости я пока не готов, не при параде. Спать охота, жрать охота. А по гостям на голодный желудок — такое себе. Неприлично. Да и лошадей в такую даль гнать — жалко животину. Лошадь — тоже человек. Верно, Данила?
— Иная лошадь ещё и получше иного человека, — глубокомысленно откликнулся Данила.
Он любовно поглаживал одну из лошадок. Даже моему неискушённому взгляду было понятно, что таксопарк у Архипа Семёновича очень приличный.
— Вот. Слышишь, что Данила сказал?
Алексей сник. Понял, что восьмерых лошадей продолбал безвозвратно, и носить ему по итогу второй фингал.
Ладно. Пусть радуется, что убивать его мне — теперь, когда сбегал домой за кошелем и чёрт знает, чего наплёл отцу-аристократу, — не с руки.
— Значит, так, Лёш, — окинув парня взглядом с головы до ног, сказал я. — Пацан ты, вроде бы, не совсем пропащий. Моих людей не обижал. А то, что с личным составом не справился — так и быть, спишу на молодость. Залёт серьёзный, но и я охренеть какой добрый сегодня. А вот если ещё раз мне дорогу перебежишь — разговор у нас совсем по-другому пойдёт. И ещё. Думать забудь о том, что видел у меня в доме эту железяку. Которую в Питере толкнуть собирался. Понял меня?
— Понял.
— В глаза гляди и повтори громче.
Алексей заглянул мне в глаза и сказал:
— Я понял тебя. Больше не полезу. Ничего не видел.
— Ну, значит, и я про твои подвиги никому не расскажу. Давай, скачи к дяде. Ни гвоздя ни жезла тебе.
Алексей ускакал. Я притворно вздохнул, вытер несуществующую слезу и перекрестил направление, куда уехал незадачливый охотник.