Запертая в своем теле

22
18
20
22
24
26
28
30

Я взглянула на часы, вздохнула и поднялась.

Три сорок пять. Мама ждет уже два часа, пора начать задавать вопросы. И тут, словно по волшебству, появился сотрудник с креслом-каталкой и назвал мамину фамилию.

Вместе мы посадили ее на кресло, и я покатила его следом за медбратом, по дороге едва не отдавив ножку неугомонному малышу, выскочившему не пойми откуда. Крупная брюнетка — видимо мать — изрыгнула поток итальянской брани, но я улыбнулась и молча указала на табличку, где черным по белому было написано, что родители должны смотреть за своими детьми.

— Так, везите ее сюда.

Мы заехали в просторный кабинет, дверь закрылась, и наступила благодатная тишина.

— Чистый бедлам, да? — улыбнулся медбрат. — Хотите — верьте, хотите — нет, сегодня еще спокойно. Вот на той неделе что было, словами не описать.

Он сел за компьютер и застучал по клавиатуре, но через пару секунд повернулся обратно к маме.

— Итак, вы — Анита? А я Том. Не волнуйтесь, сейчас мы во всем разберемся.

Мама безнадежно поглядела на него и кивнула. Мне вдруг захотелось обнять ее и прижать к себе, прямо как Эви.

— Расскажите, что случилось с вашей ногой.

Мама явно не хотела повторять свой рассказ, но я не стала вмешиваться — пусть говорит сама, своими словами.

Том начал вскрывать пакеты со стерильными инструментами. Я взглянула на настенные часы — без двух минут четыре. Пора уже что-нибудь сказать.

— Извините. Мне надо забрать из школы дочь.

— Понятно. — Он посмотрел на свою пациентку. Я проследила его взгляд: та сидела с таким видом, будто вот-вот заплачет.

— Мама, ты как, в порядке? Мне надо за Эви, ты помнишь?

Мама кивнула, но ничего не сказала.

— Может, побудете пока с матерью? — Том вытянул из пакета ватный тампон. — Мне кажется, она в этом нуждается.

Я сглотнула и расстегнула две верхние пуговицы блузки — нечем было дышать. Подступали слезы. Конечно, хотелось побыть с мамой, но на кого мне оставить дочь?

И тут я вспомнила.

— Дайте мне пару минут. Может, я что-нибудь придумаю.