— Мисс Уотсон — твоя новая учительница. Она принесла тебе прописи, чтобы ты позанималась перед школой.
— И кое-что почитать, — добавила Харриет.
Дочь уставилась на пузатый пакет у моих ног.
— Что надо сказать?
— Спасибо.
Мне стало неловко от того, что телевизор в гостиной орет во всю мочь. Вдруг Харриет решит, что я из тех матерей, которые позволяют своим детям день-деньской глядеть в ящик? И не особенно ошибется, кстати, — после переезда дел по горло, но как только все утрясется, с телевизором тоже станет иначе.
Было неприлично и дальше держать Харриет в убогой, продуваемой сквозняками прихожей. Спина вспотела от напряжения, и я оттянула ткань футболки, с облегчением почувствовав прохладный воздух.
— Проходите, пожалуйста, в гостиную.
Это прозвучало так царственно будто мы обитали в дорогущих апартаментах или пентхаузе на берегу Трента[6].
— Извините, я еще не успела разобрать вещи после переезда.
Гостья проследовала за нами. Оказавшись в гостиной, я быстро схватила пульт и перевела телевизор на беззвучный режим.
— Наконец-то тишина, а то даже мыслей своих не слышу.
Секунду-другую я оглядывала комнату, пытаясь увидеть ее глазами Харриет.
Ковер почти полностью скрылся под огромным замком из «Лего», который Эви сооружала все утро. Рядом с постройкой высились груды разноцветных блоков.
Перед телевизором пылилась разобранная игровая приставка, которую мама откопала на какой-то гаражной распродаже специально ко дню рождения внучки. Многочисленные проводки змеились и изгибались среди пустых стаканов и тарелок с крошками от тостов. Пахло печеньем и теплом человеческих тел.
— Эви, помоги прибрать здесь немного.
Это прозвучало как мольба.
Мелкая дрожь, возникшая, когда Харриет Уотсон позвонила в дверь, превратилась в полновесные и регулярные удары молота. Пот буквально заливал подмышки.
— Прошу прощения за беспорядок. — Глупо хихикнув, я раскинула руки, словно указывая на всю комнату разом. — Мы только что переехали.
Мисс Уотсон деловито кашлянула и зыркнула на Эви сквозь некрасивые круглые очки.