Но есть кое-что, чего они не знают.
Они не знают, что стало со мной потом. Не знают, что я заперта в себе самой, как муха в янтаре.
Трубка проходит вверх по носу и вниз по горлу. Кормит меня. Еще одна трубка в моем боку убирает отходы.
Я много что умею делать, но только в воображении.
Знаю, что жива, раз до сих пор могу сочинять глупые стишки наподобие этого. В основном про часы. А еще отчетливо помню звонкий смех Эви и нежный овал ее личика.
Машина этого не умеет.
Часы — то единственное, что постоянно меняется в этой комнате. А еще это единственный предмет, который я вижу, — расплывчатый контур фигуры на краю поля моего зрения.
Сердце начинает стучать чаще и громче.
Это из-за бьющихся в голове мыслей.
Я снова и снова кричу эти слова, но вокруг по-прежнему тишина.
Глава 4
— В час привезут мебель, — донесся мамин голос из другой комнаты. — Можешь начинать распаковывать вещи, если хочешь.
Но я не хотела. Не хотела доставать что-нибудь из коробок, не хотела ударять палец о палец. Даже садиться в свой старенький «Фиат Пунто» и ехать за дочкой в дурацкий детский клуб и то не хотелось.
«Фиату», кстати, давно нужен ремонт — его выхлопная труба злокозненно отравляла атмосферу вонючим дымом, но денег у меня не было.