А он, сопровождая нас, командовал:
— Ать! Два! Не жалей глоток! Левой! Правой!
Потом целый день он мучил нас строевым учением.
С появлением перед нами Храпова все новобранцы точно замерли: они сидели неподвижно, неестественно выпучив на него глаза.
Хмурясь, инструктор окинул нас взглядом и раскрыл перед собою военно-морской устав.
— Наливайко! — крикнул он, заставив всех вздрогнуть.
— Чего изволите, господин обучающий? — вскочив, откликнулся белобрысый и юркни хохол.
— Что такое канонерская лодка?
Наливайко ответил на это более или менее сносно.
— Садись.
Храпов начал обращаться к другим новобранцам. На присяге несколько человек срезалось.
— Макаки сингапурские! — выругался он, но, к удивлению всех, никого не ударил.
Он прочитал несколько параграфов из устава и начал объяснять их своими словами:
— Примерно, присяга… Раз дали ее, значит, баста: вы уже с головой и потрохами принадлежите царю-батюшке. Не ропщи, стало быть, ни на что. Голод, холод переноси. Потому как это — военная служба, а не свадьба…
Он продолжал дальше в том же духе, выпаливая несуразные слова, а вам казалось, что кто-то молотком бьет по голове, вышибая из нее все мысли.
— Поняли, головотяпы, что я говорил? — закончил Храпов, окидывая всех взглядом серых глаз.
— Так точно, господин обучающий! — ответили новобранцы хором.
— А теперь… Эй, ты, морда теркою, повтори то, что сказал я вам, — обратился он к новобранцу Быкову, у которого лицо было изрыто оспою.
Тот вскочил, зашевелил толстыми губами, но ничего не ответил.
— Я от тебя ответа жду, а ты, точно корова, только жвачку жуешь…