Дочь королевы сирен

В таком месте, как это, нужно как-то коротать время. Я, например, застегивала и расстегивала свое пальто. Когда мои руки не были скованы над головой, конечно.

– Здесь довольно свежо, – замечаю я, дрожа от холода.

Как Драксен может терпеть такой холод без пальто? Похоже, он использует его как подстилку.

– Чего ты хочешь? – спрашивает он.

– От тебя – ничего. Я просто прохожу мимо.

– Вот и иди.

– Не знала, что ты так занят.

В ответ на ехидное замечание Драксен поворачивается и швыряет в меня камень. Я уворачиваюсь, насколько позволяет темнота, но камень все равно задевает мою руку.

– Больно же, идиот, – говорю я.

– К черту тебя и твое колдовство.

– Колдовство?

– Ты что-то сделала со мной. И с Райденом тоже. Ты околдовала его и чуть не убила. Не важно, называешь ты это колдовством или нет, но можешь заставить человека пойти и повеситься на самом высоком дереве.

Я смеюсь – не насмехаюсь, его глупость и правда веселит.

– Ты злишься на меня? Забыл, что это я была пленницей? Ты заставил меня стать свидетелем самых отвратительных пыток, которые я когда-либо видела. Ты пытался меня изнасиловать, а твои люди – убить. Я же только украла карту.

Несмотря на отвратительное отношение Драксена, я бросаю ему кое-что съедобное. Удостоверившись, что еда попадает ему прямо в затылок, я продолжаю свой путь.

Слышу, как его руки жадно рыщут в темноте, чтобы поднять то, что я бросила. Затем звук чавкания становится таким громким, что я слышу его еще на протяжении следующих двадцати футов.

Свежий хлеб с кухни. Не знаю, что побудило меня принести его Драксену, но я это сделала.

Теперь пора вспомнить, зачем я на самом деле пришла в подземелье.

Камера Вордана спрятана в отвратительном углу, куда приходит прилив. Вода доходит ему до лодыжек. У него, должно быть, зубы стучат от холода.

Прекрасно.