– Ты права, женщина для них – недочеловек, бесправное существо. Так почему этот Саид должен помнить, что там ей говорил? Именно поэтому я и говорю, что ей нужно было, зная нравы и обычаи своего народа, бежать, куда подальше. Она обязана была позаботиться о себе и ребенке, а не тащиться безмолвной овцой в рабство! – самозабвенно ораторствовал Кирсанов.
– Легко тебе говорить, – уперла руки в боки Лика, – когда ты – сытенький москвичок и, как сыр в масле катаешься в своей стомотологичке. А, может, у Амины этой денег не было, и муж умер. Что ей было делать?
– Бежать, Лика, бежать! Мир не без добрых людей, сама в этом убедилась, помогли бы и ей. Ей нужно было исчезнуть, а не доводить дело до убийства! – бушевал «сытенький» Кирсанов.
– Как у тебя все просто получается: должна, обязана… Иногда и более раскованным женщинам не легко решиться на Поступок, не говоря уже о тех, кто с детства приучен повиноваться мужчинам. Легко тебе митинговать со своей колокольни, сам бы побыл в ее шкуре!
– Да я, между прочим, – кипятился Кирсанов, – учился и работал, чтобы стать тем, кем я стал. Мне тоже никто ничего на блюдечке не преподносил! И я не виноват, что уродился коренным москвичом, а не жителем Тынды. Так что не понимаю, в чем ты пытаешься меня сейчас укорить! Просто каждому жизнь предоставляет шанс, и это уже зависит от человека, как он этим шансом воспользуется. Ты, кстати, тоже москвичка, так что с того?
Для удобства перепалки он скатился на соседнюю нижнюю полку. И они сидели, набычившись, друг напротив дружки, всклокоченные и сопящие.
– А если у человека не было шанса? – прищурилась Лика.
– А может, он не дождался или принял за шанс ложную предпосылку? – подхватил Кирсанов.
– Да к чему тут философские рассуждения, разве в них дело! – с досадой воскликнула она.
– Так в чем дело?
– В мужском шовинизме! – рявкнула Лика.
– О, что я слышу! Это речь не юноши, а мужа! – всплеснул руками Кирсанов. – Что, пробудилась в душе дремавшая феминистка?
Кирсанов, – пощелкала у него перед носом пальцами Лика,
– Ты определись, кого перед собой видишь – мужа или феминистку. Это совсем разные персонажи, – фыркнула Лика.
– Феминистку, – определился Кирсанов и бросился на нее снежным барсом.
Нападение было неожиданным, поэтому ему удалось легко подмять ее под себя. И очень скоро дружеская возня переросла в нечто большее, его покусывания и хватка ослабли. Она перестала брыкаться и рычать, сдаваясь на милость победителю.
Никогда. Никогда она не занималась ЭТИМ в поезде. Что же за извращенец, ей достался в любовники?! Нижняя полка была ужасно тесная – не развернуться, а верхняя висела неоправданно низко. Но на неудобства они мало обращали внимания, им вообще скоро стало наплевать на антураж. Какая разница, в самом деле, какого размера полка? Им так не хватало друг друга, хоть они и не расставались все это время ни на минуту.
«Я знаю каждую клеточку его тела», – мелькнуло в ее голове.
«Я ее не отпущу никогда», – мрачно подумал он.
И вот последние связные думы впорхнули из их голов и закружились в пестром хороводе вокруг сплетенных тел, поднимая бурю, создавая феерию, делая невозможным обозрение пространства. И не было ничего важнее в тот момент, чем то, что должно было свершиться. И они испытали нечто такое, что обычно принято называть счастьем. Счастьем, которое живет лишь мгновение и тут же превращается в воспоминание, торопливо прячась в копилку человеческой памяти.
ebooksa