Эмма позвонила в тот момент, когда Максим возвращался от матери. Ванька совсем заскучал и требовал появления отца, пришлось после безумного рабочего дня тащиться через всю Москву на свидание. Ванька, кажется, похудел, а может, просто мордашка осунулась. Он все время допытывался у Макса, почему не приезжает мама, и просил его позвонить Лике на мобильник. Это было кошмарно, Макс был не готов к этому ужасу в мальчишеских глазах, тоске и отчаянию, поэтому сунул ему пакет с видеокассетами и игрушками и смылся, не оставшись даже на ужин. Полдороги он ехал и клял все на свете. Такой несправедливой казалась ему жизнь!
– Алло, – рявкнул он в трубку, словно не понял, чей номер высветился на мониторе.
– Ты чего кричишь? Я же не глухая, – менторским тоном заметила Эмма.
– Вот как? А иногда мне кажется, что у тебя проблемы со слухом, – откровенно нахамил Макс.
– Это у тебя что, форма защиты такая – пошлое подростковое хамство? Так уже пора подрасти, чай не мальчик – выдала не повышая голоса Эмма. – Впрочем, звони, когда остынешь, я тебе не мальчик для бития. Пока.
Макс заскрежетал зубами. И принялся перенабирать номер. Она откликнулась через полчаса, когда на телефоне обозначился тридцатый его звонок.
– Ты отошел? – спросила Эмма. – Ты снова адекватен?
– Вполне, – заверил ее Максим.
– Что, тебе плохо, тошно, тоскливо? Так вот мне ничуть не лучше. Где твоя хваленая выдержка и хорошее воспитание? Чего ты на меня зверишься? Я в чем-то виновата?
– Прости.
– Проехали.
– Ты звонила.
– Да, я звонила. Сегодня я имела счастье общаться со следователем. Знаешь, что его интересовало?
– Что?
Были ли Гоша и Лика любовниками!
– Забавно.
– Забавно?! Ты находишь?
– А что я должен сказать? – вспылил Макс.
– Ничего. Тебе ничего не надо говорить. Тебе нужно подумать. А я уже тебе сказала все, что хотела. Пока.
– Погоди!