– Уверен, – кивнул Кирсанов, – у него широкие возможности. Довольно скоро мы будем знать, откуда ветер дует и, как разрулить ситуацию. А полиция и так в курсе наших дел, но что-то не спешит изловить преступника.
– А, как долго мы будем отсутствовать? Хотя бы примерно, ты представляешь? – почему-то посмотрела на люстру Лика. – Я должна знать, сколько следует захватить с собой одежды.
– Лика, не переживай, – шагнул к ней Кирсанов и сграбастал-таки в объятия. – Не ты первая, не ты последняя пройдешь через развод. Я обещаю, ты ни о чем не пожалеешь. А любые шмотки я тебе куплю, не парься.
Она посмотрела ему в глаза долгим взглядом. Поверила. И тут же мелькнула подленькая мысль: если бы не он, то все бы было как прежде и не надо было бы проходить через развод. Но тут же устыдилась попытке, уйти от реальности. «Если бы не он, – твердо сказала она самой себе, – меня бы уже давно в живых не было!»
Лика быстро с огромным наслаждением переоделась в собственную одежду, размышляя о том, насколько легче рвать с прошлым, когда впереди есть наметки на будущее, чем когда уходишь в пустоту и неизвестность. Может быть, поэтому многие женщины тянут на себе груз семейных проблем, боясь остаться в полном одиночестве, и этот страх пересиливает неудовлетворенность браком и супружескими отношениями?
Она покидала свою квартиру со смешанным чувством сожаления, горечи утраты и надежды на благополучное будущее. Еще недавно она страстно мечтала оказаться среди этих стен, считая это место своим гнездышком, своей крепостью, своим мирком. Но теперь оно стало вроде бы как оскверненным оплотом их умершей семьи, разрушенной норой, которую покинули обитатели. Все, что с такой любовью она обустраивала, придумывала, усовершенствовала все эти годы, обрело налет тлена. Это было ужасно.
Лика не забыла прихватить с собой любимые игрушки сына, которым он несказанно обрадовался, и кое-какие лакомства. На немой вопрос Алевтины покачала головой. Никого. Никого не осталось в доме, который был еще недавно полной чашей, там звучали смех и жили надежды. Теперь там тихо, пусто, пыльно, и на столике стоят чашки со следами чужой губной помады.
Она была сама не своя. Она шутила за завтраком, когда они остановились перекусить в кафе, поддерживала общую оживленную беседу, смеялась высказываниям Ваньки, который прекрасно вписался в компанию, чувствуя себя равноправным членом команды, но внутри все застыло, как перед прыжком в бездну. Непрестанно потели ладони, и она украдкой вытирала их то салфетками, то носовым платком. Лика ждала чего-то ужасного, ощущая кожей приближение неизбежности. Ее сердце подсказывало – беды не миновать. Такое чувство бывало у нее в детстве, когда на Поповку надвигалась гроза, сверкали молнии, расчерчивая небо, затянутое тучами, угрожающе рокотал гром, хлопали на ветру ставни, и в воздухе витал дух опасности, которая вот-вот должна была обрушиться на людей. Вот и сейчас она ощущала, что скоро произойдет нечто неотвратимое.
Это случилось, когда они подъезжали к Подольску. В машине хором пели «А-а-а, бананы, кокосы. А-а-а, тропический рай», чтобы повысить Лике настроение и поднять общий боевой настрой. И тут зазвонил сотовый Стаса. Он ответил, резко вырубив радио, и у Лики в ту секунду сердце рухнуло в пятки. Убс, и вот оно уже застучало в горле. От таких кульбитов сердца-акробата, потемнело в глазах и зазвенело в ушах. И словно через слой ваты доносились обрывочные реплики Стаса.
– Я слушаю. Да, да. Когда? Хорошо. Скоро приедем, нет, мы не в городе. Примерно, через час, может, чуть больше. До встречи.
– Что? – спросил Кирсанов и даже снизил скорость.
– Все, – ответил Стас, – похоже, навернулось наше путешествие. Милые, дамы, вы не будете против, если я вызову на конфиденциальный разговор своего друга? Денис, тормози, очень срочно.
Денис затормозил, съехал на обочину, и они вышли из машины.
– Что там, интересно, случилось? – спросила Алька, глядя на мужчин в окно.
– Мулечка, мы чиво стали? Пиехали, да? – тряс ее Ванечка.
– Нет, постоим пока, отдохнем и дальше кататься поедем, – рассеянно ответила она.
– Ты чего такая бледная? Тебе плохо? – спросила Алевтина встревоженно.
– Мне? Да нет, не так, чтобы очень, – понесла какой-то бред Лика, вглядываясь в лицо Кирсанова сквозь тонировку стекла.
– У тебя лучка болит? – спросил заботливый сын.
– Да, Ванечка, немножко болит, – рассеянно ответила Лика.
ebooksa