Охота на Анжелику

– Да, если можно, – кивнула она, разлепляя глаза.

Даже в полумраке подвала было видно, что у нее под глазами залегли черные тени, на щеках застыли следы слез, в волосах запуталась солома, и вообще они сбились в неопрятный пук. Выглядела она больной и жалкой, причем настолько, что Кирсанов, не терпящий никаких рассюсюкиваний, принялся разговаривать с ней, как с умирающей.

– Лика, видишь, пока мы спали, нас перевезли в более достойное место. Наверное, нас так тщательно ищут, что похитители запаниковали, а их паника – наш лучший союзник. Но ничего, нас скоро найдут, так что терпеть осталось недолго.

– Денис, все так плохо? – оторвавшись от кувшина, спросила она.

Он вздохнул. Да, не получился из него утешитель слабых овечек, нуждающихся в поддержке старших товарищей по стаду. Кстати, а сколько ей лет? Сейчас без косметики она выглядела лет на двадцать пять от силы, хотя и была не в лучшей форме. Но выяснить истинный возраст у женщины так же реально, как добиться правдивого ответа у патологического вруна.

– Я не знаю, насколько все плохо, – признался он. – Возможно, если с нами соизволит кто-нибудь поговорить, то ситуация более менее разъяснится.

–А если не соизволит? Могут они нас тут держать без разъяснения?

– Не думаю, что их цель – это наше пленение. Мы им понадобились для чего-то другого. Слушай, тут пока ты спала нам еду дали, правда, без столовых приборов, так что давай, налегай.

Лика, увидев не слишком чистую посудину с подозрительного вида варевом отрицательно помотала головой, есть, конечно, хотелось, но не до такой степени, чтобы запихнуть в себя эти помои. Она просто доела лепешку, поделенную Кирсановым пополам и запила сухой паек водой.

– Я знаю одно: ни с того ни с сего людей не воруют, – рассудительно отметил Кирсанов, – для этого должна быть причина, хоть плохонькая, но она должна быть. И абы кого тоже не воруют. Вот и нас поймали не просто так, рано или поздно нам объявят, с какой целью нас захватили.

– Наверное, ради выкупа! Ведь горцы похищают людей, а потом требуют за их освобождение деньги, я читала, что это у них бизнес такой, – Лика от возбуждения даже голос повысила. – Я помню, что за какого-то мужчину пришлось заплатить четыре миллиона долларов.

Ага, только это был не «какой-то там мужчина», а полпред президента России в Чечне Валентин Власов, – ехидно перекривил ее Кирсанов. – Я тоже читал об этом. И половину суммы за него заплатил господин Березовский, а половину собрали ингуши и дагестанцы, родственники бандюков, которых выпустили на свободу, в обмен за Власова. Как ты думаешь, кто за нас впишется?

– Как ты хорошо осведомлен, – игнорируя вопрос, отметила Лика.

– У меня друг на ОРТ работает, оператором, ему приходилось в горячих точках бывать, так что он много всего рассказывал, в том числе и о заложниках, – сообщил Кирсанов. – Так вот мы с тобой не слишком лакомый кусок для бандитов, ведь риск должен быть прямо пропорционален прибыли. И я спрашиваю, какой барыш они получат с нас? Я не бедный человек, но и богатым меня никто не назовет, так зачем было меня воровать?

– Не знаю, – пожала плечами Лика, потому что он сделал паузу, словно надеялся получить ответ.

– А я знаю, чтобы выманить тебя из отеля. Я – всего лишь живец, на которого тебя поймали. Но меня не оставили возле отеля, хотя я никак не мог навести на след похитителей, и не убили на месте, а взяли с собой. О чем это говорит?

– О чем?

– А хрен его знает, – признал Кирсанов свое полное поражение в дедуктивном способе расследования.

– Я замерзла, – сказала Лика и принялась шагать туда-сюда.

Вскоре от ее ходьбы у Кирсанова замельтешило в глазах, но он сцепил зубы и не сделал ей никакого замечания.