Катарина вздохнула.
– Мне правда очень хотелось бы, чтобы ты наняла горничную. Твой отец с радостью бы оплатил ее работу.
– Раз в неделю владелец Стайвесанта приглашает уборщицу по очень разумной цене.
– Ну, по крайней мере, это приличное место для проживания. Хотя, должна сказать, мне нет дела до некоторых отбросов общества в том районе.
– Там я в полной безопасности, мама.
– Раз ты так говоришь, – с сомнением ответила Катарина. – Но если ты не можешь остаться на чай, то зачем тогда пришла?
– Я лишь зашла, чтобы одолжить платье.
– Для чего?
– Главный редактор моей газеты поручил мне осветить вечеринку в саду у Асторов…
– У Асторов?
– Да.
– Сегодня? В их особняке на Пятой авеню?
– Начало меньше чем через час.
Ее мать горестно усмехнулась.
– Без сомнения, это будет грандиозный прием. – Выражение тяжелой потери промелькнуло на ее лице. – Не понимаю, почему миссис Астор – как она просит себя называть – не считает семью ван ден Брук одной из «Четырехсот». Жаль, что твоего отца это особо не волнует. Уверена, будь все иначе, мы были бы в списке гостей.
Элизабет одновременно разозлила и тронула попытка матери сохранить лицо. Так называемые «Четыреста» были списком людей, которые имели влияние в светском обществе, представляя собой элиту Нью-Йорка. Ходили слухи, что список был недостоверным. Что такого документа не существовало. И что число «четыреста» просто отражало количество людей, которые могли собраться в бальном зале дома миссис Астор.
– И все же зачем ты пришла сюда? – спросила Катарина.
– Как можешь видеть, мне не хватает подходящего наряда, – ответила Элизабет, указывая на свое довольно скромное зеленое платье и сшитый на заказ жакет в тон. – У меня есть несколько платьев в моей квартире, но они не подходят для данного мероприятия.
Ее мать кивнула.
– В этом наряде ты будешь как белая ворона в доме Асторов. В конце концов, твоя колонка в газете освещает все светские хроники.