Контейнер, брошенный мной, с противным грохотом и скрежетом металла о металл столкнулся с какой-то немаленькой хреновиной. Скорее всего, это была деталь от корабля. Здесь, в доках, подобного добра полно. По крайней мере, затылком я определил штуку, летевшую в мою сторону, именно так.
— Охренел⁈ — Я вскочил на ноги и развернулся лицом туда, откуда меня пытались убить. Очевидно, эта фиговина не сама отправилась в произвольный полет.
На здоровом контейнере, который в несколько раз был больше, чем тот, который швырнул я, стоял пацан. На вид ему было лет пятнадцать, да. Как и говорил Романовский. Кроме одной небольшой детали. Его тело…Оно выглядело гораздо больше, гораздо солиднее, чем должно. Словно подросток очень долго и очень усиленно качал мышцы. Но даже при этом мышцы были слишком «взрослыми». Поэтому пацан вызывал ощущение какого-то диссонанса.
А вот лицо у него оказалось совершенно детским. А еще — очень удивлённым. Наверное, в темноте я бы не мог разглядеть эту обалдевшую физиономию с круглыми глазами, но пацан держал в руке световую шашку.
— Ты псионик! — Крикнул он мне. Голос у него звучал даже как-то обиженно. Словно ему обещали одного гостя, а пришел совсем другой, и не факт, что долгожданный.
— А ты — псих! Во-первых, какого черта швыряешься железками? Ничего, что ты мог ей размозжить мне затылок. Хотя нет. Просто снес бы мою башку к хренам собачьим. Какой затылок? О чем я говорю вообще? Это, блин, считай половина катера какого-то. От меня мокрого места не осталось бы. Идиот, блин! Совсем, что ли, больной?
— Я думал, ты — особист. — Пацан подошел к краю верхней площадки контейнера, а потом сиганул вниз.
Приземлился мягко, как кот. Хотя высота, на минуточку, метров десять. Не меньше. Видимо, изменил структуру тела. Значит, и мышцы у него не спроста такие странные.
Он в два прыжка подскочил ко мне, схватил за руку и потянул в сторону, кидая сумбурные, отрывистые фразы.
— Надо уходить! Облава! Облава тут! Они вычислили меня! Уроды! Блин, я даже не знаю, как. Все просчитал! Все! Давно прячусь в доках. Устроил тут себе идеальное жилище. Тренировался. Готовился. Думал, дотяну до совершеннолетия и все, ищи-свищи Федю.
— Погоди…– Я выдернул свою конечность, остановился, а потом осторожно потрогал бицепсы пацана. Он из-за моей заминки тоже замер рядом.
Мышцы были неестественно твёрдые. Будто каменные.
— Ты их что, сейчас нарастил? — Спросил я парня.
Просто сам до такого уровня изменений никогда не доходил. И мне кажется, это совсем не просто. Все понимаю, но массу… Массу как нагнал? Это, наверное, адская боль…
— Ну, да. Когда эти твари меня загнали в угол, понял, надо что-то делать, иначе все, смерть. До этого год тренировался менять свое тело. По чуть-чуть сначала. Потом — больше. Но так, как сейчас — впервые. И слушай…Я смог двоих убить! Представляешь? Просто размазал их по земле, словно тараканов!
Пацан громко засмеялся. И смех его был не совсем адекватным. Он прям радовался, что убил людей. Ясное дело, особисты — это не простые люди. И да, тут вопрос стоит, либо — ты, либо — тебя, но…этот псионик испытывал счастье от смерти двух человек. Просто от их смерти. Он сейчас очень сильно напоминал ребенка, который, к примеру, оторвал жукам лапки, чтоб понять, побегут ли они без лапок. Оказалось — нет. Не побегут. И ребенка этот факт сильно веселит.
— А ты откуда здесь? — Он резко перестал ржать. Так же резко, как и начал.
У парня явно проблемы с башкой. Стоя рядом с ним, я ощущал в нем какую-то гниль. Или — опухоль. А внутри этой опухоли — гной. Долбаный Романовский был прав насчет обострившейся эмпатии. Убеждаюсь в этом уже третий раз. Я стал физически чувствовать то, что происходит в других людях, без применения особенностей. На кой черт мне это надо⁈ Я так реально крышей поеду. Эмпатию хрен выключишь.
— Не знал о ещё одном псионике. — Продолжал тем временем пацан. Глаза его блестели, будто при высокой температуре. — Тоже тут живешь? Да, нееее… Я бы тебя нашёл. Весь порт облазил. Каждый уголок. Откуда ты?Идем. Надо бежать. Где-то рядом особисты.
Он разговаривал, вроде, со мной, но при этом, будто и не со мной вовсе. Перескакивал с одной фразы на другую, не всегда связывая их между собой логически.