После тяжелой продолжительной болезни. Время Николая II
Продолжается раздел мира.
Молодая, быстро растущая империя, Соединенные Штаты Америки, последний раз в своей истории затевает экспансию «по старинке» – прямым завоеванием: начинает войну со слабой Испанией, чтобы отобрать остатки ее некогда обширных колониальных владений. Американцы аннексируют Гавайи и оккупируют остров Гуам, создавая себе опорные пункты для будущего владычества в Тихоокеанском регионе. Вскоре американская правящая элита сменит стратегию, придя к выводу, что завоевывать сферы влияния выгодней и надежней при помощи «мягкой силы» – капиталов и политического манипулирования.
В Судане британские войска после многолетней упорной борьбы подавляют сопротивление махдистов. В битве при Омдурмане полевые орудия, канонерские лодки и пулеметы положили на месте 25 тысяч отчаянно атакующих повстанцев. Стратегически важная часть Африканского континента стала британской колонией.
В сентябре там же, в Южном Судане, произошел так называемый Фашодский кризис – британцы столкнулись с французами, тоже претендовавшими на эту территорию. Дело чуть не дошло до войны, но в конце концов Париж уступил. Этот компромисс урегулировал англо-французские противоречия, что позволит двум странам через несколько лет прийти к «сердечному согласию» (Entente cordiale) – заключить союз. Таким образом, маленький колониальный инцидент стал важной ступенькой на пути к большой войне.
Во Франции тем временем развивается внутриполитический кризис, к которому приковано внимание газет всего мира. Романист Эмиль Золя публикует открытое письмо президенту Фору «Я обвиняю», где, защищая невинно осужденного капитана Дрейфуса, обрушивается с критикой на весь французский истеблишмент. Для российской интеллигенции огромный резонанс, вызванный словом писателя, стал демонстрацией мощи Общества, которое, оказывается, способно на равных оппонировать Власти. (Не говоря уж о том, что «еврейский вопрос» в России стоял еще острей, чем во Франции, и безошибочно делил публичных деятелей на «прогрессистов» и «реакционеров».)
В Швейцарии произошло событие совсем иного толка, тоже произведшее большое впечатление на русских – уже не либеральных, а революционных взглядов. В сентябре итальянский анархист Луиджи Лукени заколол напильником австрийскую императрицу Елизавету – не из личной ненависти, а из идейных, антимонархических соображений. Террористические методы борьбы с правящей элитой вновь, после долгого затишья, «входят в моду».
Тогда же, в сентябре, другая императрица, Цы Си, устроила в Пекине дворцовый переворот, отобрав власть у племянника-императора, попытавшегося реформировать отсталую страну. Китай лишился шанса на обновление и теперь был обречен стать жертвой иностранного вмешательства и внутренних неурядиц.
Но, как водится, самое грандиозное событие года было совсем не политического свойства. Двадцать шестого декабря Пьер и Мария Кюри объявили, что открыли новый элемент – радий. Сенсацией это не стало.
Еще менее замеченным – собственно, вообще незамеченным – остался маленький эпизод подпольной российской жизни. Несколько марксистов встретились в Минске, на частной квартире, чтобы учредить Российскую социал-демократическую рабочую партию. Как и с открытием радия, историческое значение этого крохотного происшествия обнаружится очень нескоро. Из девяти учредителей РСДРП впоследствии никто не займет в революционном движении сколько-нибудь видного места, их имена забудутся, но партия станет одним из главных двигателей истории XX века.
Убийство австрийской императрицы.
Российское правительство продолжало бодро двигаться к дальневосточной катастрофе. Началось форсированное освоение Ляодунского плацдарма, куда, выкрутив руки китайцам, стали вести еще одну железную дорогу, Южно-Маньчжурскую. Возник колониальный город Харбин, столица будущей «Желтороссии».
В августе Россия выступила с инициативой, которая вполне может считаться поводом для национальной гордости. По личному поручению царя министр иностранных дел граф Муравьев разослал правительствам ноту с призывом собрать международную конференцию по сокращению вооружений.
«Сотни миллионов расходуются на приобретение страшных средств истребления, которые, сегодня представляясь последним словом науки, завтра должны потерять всякую цену ввиду новых изобретений. Если бы такое положение продолжалось, оно роковым образом привело бы к бедствию, перед ужасами которого заранее содрогается мысль человека», – говорилось в этом замечательном документе, а завершался он словами: «С Божьей помощью конференция эта могла бы стать добрым предзнаменованием для грядущего века».
У Николая случались такие «души прекрасные порывы». Например, он долго и безуспешно сражался с народным пьянством, а в июле 1914 года, уже после сараевского выстрела, до последнего пытался остановить неизбежную войну.
Не много проку вышло и из проекта всемирного разоружения. Конференция-то благополучно состоялась. Она открылась в следующем году в Гааге – в день рождения Николая II, но миролюбивая затея совершенно противоречила общему духу времени, интересам высшего генералитета и военно-промышленного капитала, поэтому дело ограничилось пустяками: приняли декларации о запрещении разрывных пуль, «метания снарядов» с воздуха и удушающих газов (как известно, два последних запрета соблюдены не будут).
И все же движение за разоружение, которому была уготована долгая и трудная, но небесплодная дорога, зародилось в России. Это приятно.
Вокзал в Харбине
Тысяча восемьсот девяносто девятый год
Осенью началась очередная колониальная война – на юге Африки, где Британия спровоцировала вооруженный конфликт с двумя маленькими государствами, Оранжевой республикой и Трансваалем, населенными бурами, потомками голландских переселенцев. Неравная борьба (суммарное население республик было в сто раз меньше британского; военную мощь нечего и сравнивать) оказалась неожиданно упорной и кровопролитной. Огромной империи пришлось напрягать все свои силы. После двух с половиной лет жестоких боев Британия в конце концов одержит верх, но победа обойдется ей в 120 тысяч солдат и 210 миллионов фунтов стерлингов. Кроме человеческих и материальных потерь, Англия понесет еще и репутационный ущерб: симпатии всего мира, включая Россию, будут на стороне отважных буров.
В Китае развернулось мощное народное движение, направленное против иностранного засилия. На западе повстанцев называли «боксерами», потому что многие из них владели боевыми искусствами, а европейцы по этой части ничего, кроме бокса, не знали.