Я подняла глаза к облакам и отдышалась.
– Нет, – мои глаза расширились, и я оттолкнула его. Что, черт побери, я делаю? На смущенное и растерянное лицо Уайта невозможно было смотреть. – Нет. Нет. Нет.
Я провела ладонью по своим припухшим губам, пытаясь стереть вкус Уайта вместе с доказательством моего предательства, но я все еще чувствовала его. Я сползла с его коленей и спрятала свое горящее лицо в ладони.
– Мер?
Я подняла голову, чувствуя нарастающую панику.
– Не могу поверить, что мы это сделали. Это неправильно. Боже, как же это неправильно.
Если тогда, возле его пикапа, я чувствовала обратный отсчет бомбы, то теперь это переросло в ядерный Армагеддон. Я снова собиралась все разрушить.
Уайт поймал меня за руки.
– Это неправда. Мы поцеловались, потому что ты действительно мне нравишься. Что в этом плохого?
Я вырвалась из его рук.
– Это неправильно, потому что я люблю другого. Это неправильно, потому что я не могу ему изменить, – я закрыла рот ладонью. – О боже, думаю, меня стошнит.
– Отлично, – Уайт провел рукой по волосам. – Это я и хотел услышать: что из-за моего поцелуя тебя тошнит.
– Это нечестно, – я бросила на него недовольный взгляд. – Я же говорила, что у меня есть парень, и мы можем быть только друзьями.
Глаза Уайта загорелись, и он нахмурился.
– Я знаю, но твои слова не вяжутся с твоим поведением. Черт, Мер, видела бы ты себя со стороны. И как мне понять, как ты ко мне относишься? И не притворяйся, как будто я один хотел этого поцелуя, потому что это не так. Я никогда ни к чему тебя не принуждал.
Он был прав.
– Я такого не говорила.
– Но именно так ты себя ведешь. Как будто я во всем виноват.
– Прости, – мой гнев испарился, оставив только чувство вины. – Я тоже этого хотела.
Черты Уайта смягчились, а его взгляд блуждал по моему лицу.