Смоль и сапфиры

22
18
20
22
24
26
28
30

Горячие касания. Киран пытается меня удержать на этой тонкой грани…

— Не надо… Отпусти…

Мой ровный шёпот прерывается всхлипом. Я ощущаю, как по моим щекам начинают струиться горячие, солёные слёзы.

Не мои. Кирана.

— Прошу тебя, умоляю!! Лайла!!

Мне больно от его эмоций, которые звенят по нашей связующей нити.

Киран страдает. И только его боль заставляет меня попробовать противиться блаженному забвению.

На крик Кирана прибегает Рейнольд. Чуть приоткрыв глаза, я вижу, как он сначала вбегает в комнату, а потом стремительно возвращается в коридор, кого-то зовя.

Я слышала много историй о том, каково это — умирать. Одни говорят, что умирающие шептали, будто видят свет перед собой. Другие — что смотрят на близкого человека, протягивающего им руку.

Я же не вижу ни того, ни другого. Только наступающую тьму.

Наблюдать за тем, как мучится Киран, просто невыносимо. Но и оставаться рядом сродни пытки.

Не могу пошевелиться, запертая внутри безвольной физической оболочке.

Не могу кричать, хотя меня затапливает невыносимая боль и холод, режущий сродни острому ножу.

Больно.

Боль ослепляет, гасит во мне все остатки человеческих чувств, заменяя их сгустком невыразимых страданий. Моё сердце начинает пропускать удары, не выдерживая натиска боли. Я хочу умереть…

— Нет, Лайла, останься со мной, прошу!!

Крик Кирана похож на вой раненого зверя. Он будто знает, о чём я сейчас брежу…

Убейте меня, убейте, убейте, убейте…

Зрение пропадает — меня окутывает чернота. Настолько глубокая, что я больше не вижу лица Кирана. Лишь слышу его отдалённый крик.

Мне плохо и больно, но боль Кирана сильнее. Она топит меня по связующей нити, невидимой мне, и я принимаю решение попробовать бороться ради него.