– Вы боитесь подсудимого?
– Протестую! – крикнул адвокат Пашинян. – Это наводящие вопросы.
– Протест отклоняется. Суд вправе задавать любые вопросы, – парировал Высоков и посмотрел на свидетельницу.
– Нет, его я не боюсь. Его вообще не видела. Клянусь. Я репрессий боюсь.
– Каких репрессий? – не понял Высоков.
– Меня в полицию вызывали и сказали, чтобы я подписала, а то они ко мне применят все строгости закона за то, что я работаю по финансам без лицензии.
– Какая лицензия? – не понял Высоков. – Вы же не кредитная организация, вам лицензия не нужна.
– Ну, – кивнула головой Петросян, – я им то же самое говорила, а они пугают, что все равно посадят, если я не подпишу их бумаги.
– То есть сейчас в суде вы отказываетесь от своих показаний, данных на следствии?
– Конечно отказываюсь, мне просто очень страшно тогда было. Посадим, посадим! А у меня сыну четырнадцать лет, мужа нет. А мальчик самый лучший в классе, мне все учителя говорят: «Почему он такой умный? Мы таких умных в жизни не видели!» Так что, мне такого умного мальчика сдавать в детский дом, а самой в тюрьму садиться? Это же репрессии, как при Сталине. А я – честный человек, все всегда удивлялись и говорили: «Анжелика, почему ты такая честная? Мы таких…»
– Погодите, – остановил женщину Владимир Васильевич, – у меня вопрос к представителю обвинения.
Мелешкин уже спешил к нему.
– Оставайтесь на месте, господин прокурор, и скажите, вам было известно, что на вашего свидетеля оказывалось давление во время проведения следственных действий?
– Никто на нее не оказывал давление. Свидетель просто хочет решить свои собственные проблемы.
– Какие? – удивилась женщина.
– Вам известно про фонд армянских инвестиций?
Петросян развела удивленно руками:
– Нет, конечно, честное слово. Я там только консультировала.
– Вы были учредителем фонда, из которого деньги нелегально перекачивались за рубеж. Дело по деятельности этого вашего так называемого фонда будет возбуждено в самые ближайшие дни.
Прокурор посмотрел на Высокова:
ebooksa