Мишти написала Нилу, предложив встретиться в их обычном месте. Когда она приехала, он уже ждал ее на скамейке. В руках у него была бумажная тарелка с пакорами[15], и он обмакнул одну из них в острый зеленый соус чатни.
Мишти села рядом. Она заметила, как от него пахнет мылом. Розовым, таким, как то, что мама использовала на кухне, когда мыла руки после готовки.
– Буду скучать по еде. В Калькутте лучшая уличная еда, любого спроси, – сказал он.
Она села ближе, и их бедра соприкоснулись. Мишти было приятно осознавать, как сильно они с Нилом сблизились. Сейчас они даже не замечали, как оба выпрямились. Она знала его всю жизнь, хотя это и не всегда было так. Нил с набитым ртом посмотрел на нее. Мишти не пришлось ничего говорить – он и так все понял.
– Что ты сделала, Мишти? Кому ты рассказала?
– Нил, послушай меня, пожалуйста.
– Пойдем на станцию. С тобой кто-нибудь пришел? Тебе ничего не нужно. Твой плеер у тебя в сумке, да? У меня достаточно денег, чтобы купить билеты. – Он встал и бросил тарелку с пакорами на землю. Мишти осталась сидеть. Она наблюдала, как он раздумывает над тем, чтобы силой поднять ее со скамейки, но знала, что он этого не сделал бы.
Он снова сел с раздраженным видом.
– Кому ты рассказала?
– Маме.
– И она разрешила тебе со мной встретиться?
– Она не сказала никому из родственников, а еще повезла бабулю к окулисту. Мама не знает, что я здесь.
Бабушке должны были удалить катаракту. Но даже это не помогло бы ей увидеть, как презирают друг друга ее невестки.
– А зачем тебе со мной видеться, если ты не собираешься со мной уехать?
– Потому что я лично хотела с тобой попрощаться, Нил.
– Мишти, я не могу позволить тебе вернуться домой, к этим людям.
– Это моя семья.
– А я?
– Ты будешь в порядке, разве нет? У тебя теперь есть хорошая, перспективная работа. Ты всегда мечтал жить в Дели. Через несколько лет купишь квартиру.
Мишти хотелось, чтобы он снова взял ее за руки, но он этого не делал.