Лжец великолепный

Станции переприёма конденсировали, накапливали в себе колоссальные сгустки энергии, во время сеансов обмена эти сгустки лазерными излучателями пересылались к станции-потребителю, где поглощались аналогичными приёмниками и распределялись по местной инфраструктуре.

Сложная система коммуникаций, энергопотоков между мирами развивалась зачастую хаотично, транснациональные корпорации с их весомыми инвестициями, амбициозными проектами и ожиданиями коммерческой отдачи вносили сумятицу. Протяжённость трасс передачи энергии нередко превышала разумные расстояния, обсчитанные теоретическими выкладками. Точность сеансов связи оставляла желать лучшего, сгустки передаваемой энергии налетали на непредвиденные препятствия, не попадали в пункты назначения. В определённый момент остро встала необходимость в орбитальных станциях переприёма — промежуточных объектах, позволяющих более точно транспортировать чудовищные по ёмкости и разрушительной силе порции излучения. Второй целью проекта являлась безопасность обитаемых планет: в случае каких-либо накладок станции переприёма брали бы на себя весь удар.

На сегодняшний день сеть почти готова. На орбитах вокруг планет и Солнца вращается несколько десятков станций, многие из них работают в полную мощность. Для полноценного функционирования требуется единый координационный центр, диспетчерский пункт, который будет управлять коммуникациями между мирами. Таким центром в скором будущем станет «Ауштра», строительством которой мы и занимаемся. Проект реализовывается под эгидой Земли, что гарантирует ей главенствующую роль, гегемонию в сфере энергодобычи и энергообмена, ограничивает самостоятельность колоний, а это сегодня весьма актуально.

«Ксения» разогналась почти в полную силу, каждый мой шаг был увереннее предыдущего. Несмотря на возрастающую тяжесть в теле, чувствовала себя намного лучше. Против биологии не пойдёшь, я — дитя Земли, мне необходимо иметь определённый вес, иначе будет дискомфортно. Вращение «Ксении» обеспечивает искусственную гравитацию посредством центробежной силы, имитирует земные условия.

А вот с астрологическими ритмами так не получится. Положение космических тел существенно отличается от того, к чему я привыкла на Земле, и это накладывает свой отпечаток.

«Ксения», или как мы её называем — станция, расположена на околоземной орбите и представляет собой классический стэндфордский тор. Бублик диаметром около сотни метров, колесо, вращающееся вокруг своей оси. Хотя обычно выбор имени объясняют тем, что с древнегреческого «ксениа» — гостеприимная, мне ближе другая трактовка: «ксенос» — чужестранка, чужая, гостья, странница. Слишком грустно и тоскливо, и оттого «Ксения» кажется одинокой и печальной.

Это — обитаемая часть конструкции, дом, в котором мы живём, и строительная площадка, фундамент «Ауштры».

«Ауштра» — база, Новая Луна, физически одно целое с «Ксенией», «Ауштра» как бы растёт из «Ксении», будто дочерний росток из материнского растения. Однако если рассматривать их по отдельности, размеры несоизмеримы. Когда строительство будет завершено, «Ауштра» превратится в километрового диаметра шар, напичканный самым современным и мощным оборудованием. Вокруг базы будут вращаться несколько торов наподобие «Ксении», в них будут жить сотрудники.

На сегодня же это полусфера, к которой четырьмя спицами пристыкована одинокая «Ксения». Внутри спиц находятся коридоры, кроме того к спицам крепятся электродвигатели, вращающие станцию вокруг полюса базы. Станция словно отталкивается от более массивной базы. «Ауштра», естественно, испытывает обратный крутящий момент, однако ввиду слишком большой разности масс практически не перемещается. Соответственно, на базе всегда царит невесомость.

Два раза в сутки двигатели выключают, и «Ксения» останавливается. Это нужно для того, чтобы утром сотрудники смогли проникнуть на базу, а вечером вернуться с неё. Также, во время этих перерывов между станцией и «Ауштрой» происходит обмен грузов: транспортировка в условиях невесомости практичнее.

До прибытия постоянного персонала базы ещё далеко: ввод в эксплуатацию состоится не раньше чем через год. Три десятка инженеров-строителей монтируют оболочку, несущие конструкции, дюжина лазерщиков тестирует приёмопередающее оборудование, пара-тройка разрозненных немногочисленных групп учёных с безумными горящими глазами разминается в своих экспериментах. Вот и все обитатели «Ксении».

Особенно мне достаётся от физиков, занимающихся ноовеществом — эфемерной субстанцией, которую они силятся обнаружить и заснять. Зачем это нужно, толком объяснить не могут, зато коммуникациями оплели уже всю станцию, замахиваются на базу. Насколько поняла, ведут переговоры о размещении своих установок на «Ауштре», что сопряжено с моей дополнительной головной болью. Ребята они, конечно, весёлые, но слишком уж привередливые, капризные — то одно их не устраивает, то другое. Проекты переделываем каждый день, и конца-края этому не видно. Не зря Стефан отказался от работы инженера-связиста, ой, не зря.

Но куда уж теперь деваться — контракт есть контракт. В нём чёрным по белому написано, в графе обязанностей: разработка и реализация проектов всего персонала станции. А физики тут находятся на вполне законных основаниях, стало быть, их слово для меня — закон.

Ага, вот она, их лаборатория. Я приблизилась к входу, на секунду остановилась, словно размышляя, а стоит ли. После чего толкнула дверь и прошла внутрь.

Глава 5. Сложности взаимоотношений

В лаборатории никого не было.

Длинное узкое помещение целиком забито оборудованием. Пластиковые шкафы с разноцветными индикаторами негромко попискивают, подмигивают всеми цветами радуги, словно приветствуют дорогого гостя. Пол завален деталями устройства, останки которого поблёскивают подобно россыпи драгоценных камней, — вероятно, просто забыли убрать всё это до того, как пропадала и вновь появилась искусственная гравитация. Вполне такой рабочий беспорядок. Хаос во всей красе, но я бы предпочла увидеть кого-нибудь из физиков.

— Есть тут кто? — бодро воскликнула я, но никто не ответил.

С ними всегда так. Звонят, говорят, что есть срочная работа, нужно всё бросить и идти. Приходишь — нет, уже не так важно, можно и подождать, и вообще, сейчас нам некогда, зайди попозже. Или, вот так, как сейчас: на месте никого нет, понимай, как хочешь.

— Да ну вас! — вслух ругнулась я и собралась уже уходить, но тут противоположная дверь вздрогнула, медленно приоткрылась, и в лабораторию протиснулся человек.