Девушки здесь все такие милые

Салли даже рук не убирает. Она смотрит на меня, ее волосы щекочут Адриану шею – мол, ну, найди, к чему придраться! Она в своем репертуаре – нахалка и бесстыдница, мастерица перекладывать любой груз на чужие плечи.

– Рада слышать. Адриан, можно тебя на минуточку?

– Да мне в любом случае пора бежать, мы тут с ребятами договорились встретиться, – говорит Салли и наконец убирает руки. – Увидимся на Фоссе, ребят. Если найдем друг друга. Там, похоже, будет дурдом!

Как только она уходит, я поворачиваюсь к Адриану и кладу руки ему на плечи, заново утверждая права на свою территорию.

– Слушай, давай уедем. Я чувствую себя здесь отвратительно. Вернемся домой, ну их всех. Все равно никакого удовольствия.

Он встает и заключает меня в объятия.

– Ну это, по-моему, как-то слишком! Мы как сюда приехали, ты прям на себя не похожа. Тебе не нравится, что я общаюсь с твоими подругами?

– Да нет, не в этом дело, – бормочу я ему в грудь. Как же у него получается все свести к себе любимому! И ведь отчасти он даже прав – но не в той части, о которой думает. – Просто будь осторожен с Салли. Она… ей не стоит так уж доверять.

– Спокуха, малыш, – мурлычет он мне в шею. – Не могу же я ото всех шарахаться! Ох, чего-то ты мне недоговариваешь…

– Вовсе нет! Просто она… непростой человек.

Он пожимает плечами:

– А по-моему, она вполне себе ничего! Может, тебе поспать немножко? Глядишь, и настроение улучшится. Ведь классно же тусим!

Я стискиваю зубы. Типичный Адриан. «Классно же тусим!» Вечная его фраза, когда я уже хочу домой, а он еще не нагулялся.

– Мы пока с Джастином и Монти покуролесим. Не беспокойся, я не буду чувствовать себя брошенным, и все такое. – Он пытается отстраниться, но я только крепче сжимаю его в объятиях, чтобы он не увидел моего лица. «Поверь мне, – сказала бы я, если бы решилась на откровенность. – Это последнее, о чем я беспокоюсь».

Я могу начать настаивать на немедленном отъезде, и все неминуемо кончится грандиозной ссорой. Я могу остаться, отпустить его одного на фестиваль и надеяться, что никакие компрометирующие слухи до его ушей не долетят. А могу пойти с ним и делать вид, что все в порядке, ни на секунду не забывая, что тот, кто подсунул мне записку и кружку, наверняка за мной наблюдает.

Тот еще выбор. Я в ловушке. Изо всех сил гоню от себя назойливую мысль, что именно для этого меня сюда и заманили: чтобы обратно уже не выпустить.

На Фосс-Хилле кругом человеческие туши, музыка и гомон, резкое солнце палит из-за тонких облачков. Я щурюсь за стеклами темных очков и ежусь, хотя разогревает все сильнее. Я балансирую между двумя мирами – привычным и удобным, где рядом со мной на пледе сидят Хэдли и Хизер и потягивают вино, и тем чужим, где стоят в кружок девчонки из Баттс-С – трясут стариной. Хэдс и Хизер все не нарадуются, что мы можем тусить втроем целые выходные, словно это наша очередная девичья вылазка, но я не могу расслабиться. Стоит мне решить, что я в безопасности, жизнь обязательно выпускает когти.

Адриан мячиком скачет между Джастином, Монти и мужьями других девчонок. В данный момент он погружен в разговор с Джоной Белфордом – они обсуждают акции: Адриан делает вид, что он в этом деле профи, хотя наши финансовые дела веду я. Одним ухом я прислушиваюсь к его болтовне, а другим – к Джемме, которая хвалится девчонкам своим коттеджем на Голливудских холмах и панибратскими отношениями с Джейсоном Стейтемом.

Единственная девчонка с нашего этажа в Баттс-С, которая держится на расстоянии, – это Флора. Я знаю, что она здесь, – я ощущаю ее взгляд, все такой же ханжеский, – но не желаю поднять глаза и увидеть ее воочию.

– Ну и вечерок! – Лорен чокается своим пластиковым стаканчиком с моим. – Уж не помню, когда я в последний раз так напивалась. Я теперь вообще почти не пью. С детьми особо не разгуляешься. Но сейчас они у моих родителей, так что я считаю, что имею право в кои-то веки повеселиться на свободе.