Гюнтер опустил глаза.
– Да, но в то время я не мог тебе этого сказать. К тому же я долго не был уверен в этом, только позже узнал от Эрлы, что твоя мать все еще носит кулон. После того, как мы с ней были изгнаны из эльфийского мира, твою мать нашли спящей на Черном пляже, а я проснулся на поляне. Конечно, я хотел ее найти, но был слишком слаб. Я сильно заболел, несколько дней лежал при смерти на соломе в заброшенном сарае, – он обхватил себя так, будто ему стало холодно.
– Я сам был здесь, когда ворота закрылись, и видел, как искали Юли, – продолжил Лаурин. – Увидев, что ворота закрыты и я не могу вернуться, я понял, что ей каким-то образом удалось сбежать.
Юли! Фу! Мне придется привыкнуть к тому, что кто-то так называет мою строгую маму.
– Почему ты не пытался связаться с ней?
Лаурин тяжело вздохнул.
– Ты не представляешь, как я этого хотел. Но я не знал ни адреса, ни города, в котором она жила, ни даже ее фамилии.
– Для меня было шоком, когда я понял, что не смогу вернуться, – на глазах Гюнтера выступили слезы. – Я не мог вернуться к своей семье и друзьям. В какой-то момент понял, что я не единственный, с кем судьба обошлась так жестоко. Я встретил Лаурина и нескольких других эльфов, которые были снаружи, когда ворота закрылись. К сожалению, все быстро узнали, что во всем виноваты мы, – он нервно покусывал край красной клетчатой скатерти. – Никто больше не хотел иметь с нами ничего общего. Ни со мной, потому что я помог твоей матери украсть сердце, ни с Лаурином, потому что он привел ее в мир эльфов и таким образом причинил много боли другим эльфам.
– Я пошел работать в библиотеку, потому что знал, что там хранятся древние рукописи. Я надеялся найти другой способ вернуться домой.
– А я занимался случайными заработками. Несколько месяцев мне даже приходилось выступать клоуном в бродячем цирке. Они думали, что я карлик, – нижняя губа Гюнтера задрожала из-за унизительных воспоминаний. – Что ж, другим эльфам также пришлось найти людские профессии, чтобы выжить. Элрик даже смог сделать карьеру. Но ходят слухи, что ему это удалось не из-за выдающихся навыков, а потому что он знал о сокровищах темных эльфов, которые были спрятаны в мире людей. Но когда через несколько лет ему удалось получить разрешение на возведение гостиницы, Эрла знала, что она не может больше оставаться в стороне, если все еще хочет спасти Иггдрасиль. Она попросила Хугина заманить твою маму в Исландию, и тогда у меня наконец снова появилась настоящая работа!
– То есть это он положил в наш почтовый ящик тендер на проектирование отеля и рекламку дома Марии! До того, как мы с мамой приехали в Исландию, я постоянно видела ворона перед нашим домом.
Гюнтер кивнул.
– Это было незадолго до Самайна. Дерево уже умирало. После того, как бузина потеряла сердце, с каждым днем ей становилось все хуже и хуже. Даже если бы нам удалось это остановить, все понимали, что долго дерево не протянет.
Благодаря ворону и этой загадочной Эрле мы оказались в Исландии. За время, проведенное здесь, я перестала удивляться чему-либо. И внезапно многое (если не все) обрело смысл: я не стала супергероем, но была полуэльфом. Вот почему я могу управлять светом, и природа помогала мне. Ниша в бузине, которая внезапно открылась передо мной, светлячки… Теперь я знала, почему хорошо понимала исландский, не выучив ни слова на этом языке. Мне стало ясно, почему я инстинктивно знала, чего хотят от меня Миска и кит и почему экономка Карлссона, женщина с собакой и пара на парковке так искоса смотрели на меня, когда я разговаривала с Гюнтером. Они думали, что я говорю сама с собой. Гюнтер действительно мог делать себя невидимым, но как полуэльф я всегда могла его видеть. Точно так же, как эльфов, которых я заметила на поляне в свой первый день в Исландии, но не смогла сфотографировать.
– Где Хугин? – я посмотрела в окно, но в небе ничего не было видно.
– Он скоро прилетит, – сказал Лаурин, но это меня не успокоило.
– Я ненавижу себя за то, что когда была с Ароном, не поставила будильник. Если бы мы проснулись раньше, то поймали бы маму, и все было бы хорошо.
– Арон? – Лаурин сдвинул брови так плотно, что слились в одну линию. – Ты говоришь о племяннике Элрика Карлссона?
Я кивнула.
– Он оставался у тебя на ночь?
ebooksa