– Мы ведь не в последний раз слышим о Фоксглаве, не так ли? – спросила я, присаживаясь к огню.
Бедная Элиза. Все свои привилегии она получила дорогой ценой: делая то, что велели ее отец или брат. Мне становилось плохо от одной этой мысли.
– Я не хочу, чтобы она об этом беспокоилась. Не сейчас, – вздохнул он.
Я открыла свои бумаги на описании колдунов предреволюционной Франции. Блэквуд взял одну из бумаг. Пробежался глазами, затем перечитал еще раз, но на его лице ничего не отразилось.
– Это из твоего колдовского сундука, не так ли?
– Тут интересно. Тебе бы почитать, – проговорила я.
– Уайтчёрч велел тебе держаться от всего этого
– Да. Когда я думаю, что они правы.
Он разве что не застонал:
– Почему бы тебе вместо этого не почитать романы?
– Я разложила все по датам. Посмотри.
Упорядочивание всего делало меня счастливой. Когда я была маленькой, мне нравилось раскладывать книги в библиотеке Бримторна по алфавиту. Иногда за угощение я сортировала их по цвету. Я пыталась увлечь Рука, но он падал на пол и притворялся, что умер.
Блэквуд ущипнул себя за переносицу, но затем все-таки сел на диван рядом со мной; сиденье прогнулось под его весом, и я успокоилась.
– Ты считаешь, здесь есть что-то, что может нам помочь?
– Любая деталь о Ре́леме, неважно, насколько незначительная, могла бы меня на что-то натолкнуть. – Я отложила одну из бумаг. С удовольствием задержалась бы на войнах Наполеона, но мне надо работать быстро.
– А какие незначительные детали ты ищешь?
– Все книги, которые я читала о Древних и их тактике, попали ко мне от ученых-чародеев. Никто не исследовал колдовскую теорию.
– Колдунам нет большого дела до войны, – равнодушно произнес Блэквуд. – Орден об этом позаботился.
Публичное использование колдовства было запрещено в Англии более десяти лет. С теми, кого на этом поймали, делали ужасные вещи. Вот почему я так отчаянно испугалась, когда Микельмас открыл мне мое колдовское происхождение.
– Тогда подумай. Если я найду что-то полезное, это могло бы изменить мнение Императора о колдунах. – Я, конечно, не ждала этого с затаенным дыханием, но не оставляла надежды.