Мрачно темнеющий свет

– Работа в конюшне обеспечивает просто фантастическое богатство, – скрестив руки, кивнул он. – Давай. Откуси немного.

– Нет, сейчас не буду. Приберегу его пока. – Я поднесла яблоко к носу и вдохнула райский аромат. – Предвкушение усиливает вкус.

После этих слов я почувствовала, как кровь прилила к моим щекам. Последние несколько месяцев, с тех пор как Рук выжил после атаки Корозота, я надеялась, что мы… что мы станем ближе, чем раньше. Я думала, он хотел этого, и этого хотела я, но момент, видимо, еще не настал. Сейчас я боялась, что один из нас – или мы оба – уже растеряли всю храбрость.

Рук сократил дистанцию между нами, и у меня перехватило дыхание.

– Помнишь, когда мы были маленькими, нам дали пудинг на Рождество. Я быстро его проглотил, а ты растягивала удовольствие. – Он слегка улыбнулся. – Ты не меняешься, Нетти… Генриетта.

Мне нравилось, когда он произносил мое полное имя. Катая яблоко между ладонями, я пробормотала:

– Может быть, я поделюсь им с Лилли. Я знаю, она тоже любит яблоки. – Я покраснела еще сильнее, но Рук только рассмеялся.

– Это хорошая идея. – Он взял меня за руку. – Тебя беспокоит Бескожий Человек? – Он в мгновение ока стал серьезным.

– Откуда ты знаешь? – с удивлением спросила я.

– Леди Элиза получила письмо от одного из друзей. Она рассказала мне, на что способен этот монстр, – в его голосе прозвучали низкие ноты гнева. Кажется, Рук был готов пойти и бросить Ре́лему вызов. Я посмотрела вниз. Манжеты Рука были застегнуты, скрывая шрамы, которыми все еще была испещрена его левая рука.

– Мне надо позаботиться о нашем бескожем друге.

– Тогда действуй. – Он галантно прижался губами к моей руке. Хотела бы я, чтобы он не был таким вежливым. – Ешь свое яблоко.

Подмигнув, Рук исчез в коридоре. Мое тело кричало и требовало, чтобы я последовала за ним, в то время как мозг напоминал о пугающей перспективе: неизвестно, чем все закончится. И мне все равно надо было начинать работу.

Хватит. За дело!

Я поднялась по лестнице в свою комнату и вытащила из-под кровати сундук Микельмаса. Чужой глаз увидел бы деревянный ящик с круглой крышкой. Возможно, немного потрепанный, но вполне пригодный для хранения белья. Но, как и всегда, оболочка обманчива.

По моему стуку крышка откинулась, и я взяла бумаги, которые сортировала последние несколько месяцев. Каждый раз, когда я работала с заклинаниями Микельмаса, по моему телу пробегала дрожь волнения. Растрескавшаяся красная и зеленая кожа книг, золотые буквы, все еще заметные на выцветших корешках… Я ощущала себя дома, когда держала эти книги в руках. И не только потому, что была рождена колдуньей: книги давали мне чувство защищенности.

Взяв нужное, я запихнула сундук обратно под кровать и пошла вниз. Диванчик у огня в библиотеке был комфортным, а я знала, что читать мне придется долго.

Пока я шла по коридорам, мне хотелось, чтобы этот великолепный дом не был таким тихим, как мавзолей. Это место не располагало к веселью. На полу лежали ковры, колонны из зеленого мрамора, отделанные золотом, подпирали высокие сводчатые потолки, да еще и витражные стекла, как в церкви… Черный бархат и плотные дамасские занавески заглушали звуки. Со стен неодобрительно смотрели портреты – дамы и господа в накрахмаленных воротниках. В нишах размещались чародейские реликвии. Посох, который принадлежал отцу Блэквуда, лежал в стеклянном ящике у одного из окон. Резьба в виде плюща по всей его длине была типичным для этой семьи рисунком.

Очевидно, и для меня – у моей Кашки был почти такой же.

Зайдя в библиотеку, я обнаружила там Блэквуда на диване и Элизу, стоящую перед ним, ее белый лоб был наморщен.