Мрачно темнеющий свет

– Да, – улыбнулась Мария. – Но тебя поймали не одну. Верь в свою силу и верь в мою.

На этих словах мы пожали друг другу руки.

23

Я лежала в постели, когда колокола начали бить полночь. После дня хождений вдоль барьера у меня на ногах вздулись волдыри. Мы с Блэквудом только что вернулись домой после патрулирования, настолько усталые, что бросились наверх спать, даже не сказав друг другу «спокойной ночи». Весь день мы провели, топая по щиколотку в грязи и обходя барьер по периметру, чтобы выискать в нем уязвимости. Уайтчёрч заставил всех свободных чародеев принять участие, включая меня, даже несмотря на мое дежурство на рассвете. Но я бы не смогла часами напролет просто сидеть. Не сахар, конечно, но я была благодарна, что меня отвлекли от моих мыслей. Я должна была немедленно заснуть, однако сон не шел.

Страх переборол усталость.

Саше с травами осталось лежать на моем туалетном столике рядом с расческой из слоновой кости. От одной мысли об астральной плоскости у меня все сжималось в животе, но Мария была права. Наверное, он чего-то хочет. Позаботься о том, чтобы ты узнала, что именно.

Когда двенадцатый, и финальный, удар превратился в ночное эхо, я закрыла глаза. Через некоторое время я начала засыпать…

И снова мир вокруг меня стал серым, туман не был ни холодным, ни теплым. Я ждала целую минуту, и каждая секунда накручивала меня все больше. Да где же он, наконец?

– Ты вернулась… – К его вкрадчивому тону надо было привыкнуть.

Ре́лем терпеливо ждал, его кровь снова заливала красивую рубашку. Инстинкт кричал, чтобы я проснулась, но я заставила себя оставаться спокойной.

Это был мой единственный шанс.

– Я хочу поговорить с Уильямом Хоуэлом, – сказала я.

Его бескожее лицо вмиг переменилось, мускулы напряглись, жилы вытянулись. Когда его рот растянулся в улыбке, это не могло быть ничем иным, кроме радости.

– Дитя мое!

Он раскрыл объятия, чтобы заключить меня в них. Но я увернулась: когда к тебе подходит освежеванный монстр, расчетливые мысли сразу пропадают. Разозлит ли его моя реакция?

Нет, он только провел рукой в перчатке по своей окровавленной голове. Какой… человеческий жест!

– Конечно, ты все еще не уверена. Я прошу прощения.

Я прошу прощения. Как будто все это было естественно.

– Подумала, мы можем поговорить.

Черт, даже мне показалось, что это звучит неуклюже. Но Ре́лем, казалось, просто горел желанием поговорить.