Рычание Буруу прокатилось вверх по ее бедрам, поселившись в животе.
Образы кружились в жарких от крови глубинах сознания Буруу, Юкико наблюдала за происходящим через око памяти. Она видела собрание стаи, большой сход, на котором присутствовали все самцы, самки и детеныши. Отец Буруу рассказал о вызове Торра, объяснил, что принять вызов будет означать войну между грозовыми тиграми Края вечных бурь и черными Залетными. И тогда, впервые за все время, сколько они могли помнить, Хан попросил совета.
Среди воющей тишины высказался Эш, и его голос был полон горечи и ненависти. Это несправедливо, заявил он. Неправильно. Сукаа лишил его глаза и должен заплатить. Если в небесах должна пролиться кровь и Залетные умрут, пусть так и будет.
Драк согласился с братом. Было бы трусостью оставить оскорбление безнаказанным. Другие самцы повысили голос в знак согласия, их морды стали свирепыми, засверкали глаза. Возможно, это длилось слишком долго. Наверное, ритуальные сражения и мирная жизнь сделали их мягкими. Научили бояться.
А потом слово взяла пожилая и величественная старая тигрица, почти ослепшая с годами. Ее полосы были тусклы, как серебро. Звали ее Креа: мудрейшая самка оказалась старше всех в Краю вечных бурь.
Она стояла среди других старейшин и говорила о безрассудстве войны. О бессмысленности мести. О том, что убийство Сукаа, Торра, каждого арашиторы в Морчебе не вернет Эшу глаз.
Остальные старейшины одобрительно загудели.
Оглушительный рев заглушил их голоса, Драк и Эш ревели громче всех. И среди какофонии вперед выступил Хан, широко раскинув крылья. Янтарные глаза пылали от поцелуев бури, а небо рассекали сверкающие зигзаги. Он был мускулистым, с крупным клювом и когтями. Величайший правитель из всех известных в Краю вечных бурь.