Несущая смерть

22
18
20
22
24
26
28
30

«Они возненавидят тебя. Драк. Эш. Позволь кому-нибудь из них бросить вызов».

Скаа повернулся к своему любимому отпрыску.

«Хан тот, кто утверждает, что он – Хан».

На следующий день он отправил Буруу, единственного сына, которому доверял, передать послание. Буруу полетел на восток, в Морчебу, встретился с Сукаа. Высокомерие сына Хана, казалось, потускнело за прошедшие годы, и Буруу увидел в его глазах нечто, похожее на сожаление.

Он озвучил послание отца. Край вечных бурь примет мирное предложение Морчебы, если правила Кровавого камня будут установлены как закон. Никаких необратимых повреждений. Никакой смерти. Те, кто нарушит закон, должны быть наказаны в той же мере.

Сукаа согласился, глубокомысленно кивнув, прежде чем улететь. И Буруу вернулся обратно в Край вечных бурь, хоть и возмущенный тем, что Сукаа удалось ускользнуть от правосудия, но начинающий понимать масштабность мира. Всю его глубину. Что отец поступил мудро, согласившись. Сражаться нужно не для того, чтобы отомстить за прошлые раны, а для того, чтобы строить будущее.

Чтобы создать нечто большее.

Ни для черных. Ни для белых. Лишь для серых.

Шай перехватила тигра за много миль от Края вечных бурь, ее грудь тяжело вздымалась, в глазах были печаль и ужас. И когда она бросилась к нему через темнеющий небосвод, он понял – произошло нечто ужасное. То, что невозможно исправить.

Хан мертв.

Новость была как удар. От которой растеклись внутренности. Закаменело сердце. Немыслимо.

«Невозможно».

«Как?»

«Драк и Эш».

«Но двое не могут бросить вызов одному?»

«Не было никакого вызова. – В ее взгляде – горе. Боль и ярость. – Просто убийство».

Какой-то беспредел. Издевательство. Убить родного отца? Что за безумие толкнуло братьев к краю? Предательство? Слишком сложно, невозможно понять. Глаза застилал кровавый прилив, наполняя яростью бесконечный промежуток между рассветом и сумерками и окрашивая мир в алый.

Шай звала его по имени, когда он улетал, умоляя остановиться. Но в тот момент он не владел собой. Он видел только багровый цвет, и в сознании ярко горело воспоминание о том дне, когда он впервые встал на крыло рядом с отцом.

Все, что было раньше, равно как и то, что будет после, окрашивалось ярким приливом ярости.

Вдалеке виднелось ханское гнездо, оно приближалось с каждым вздохом, и гнев рос в Буруу с каждым взмахом крыльев.