— Удачи, — пожелал я животным.
Антилопа и лев мигом вырвались из клеток и вместе выскочили на улицу.
Среди туристов поднялся визг. Большинство попятились и стали щелкать камерами, вероятно думая, что это трюк, специально придуманный каким-то казино.
— С ними все будет в порядке? — спросил я Гроувера. — То есть пустыня и всякое такое…
— Не беспокойся, — сказал он. — Я возложил на них благословение сатиров.
— И что это значит?
— Это значит, что они благополучно доберутся до необитаемой местности, — ответил сатир. — Они найдут воду, еду, сумеют укрыться от солнца, пока не доберутся до места, где можно жить в безопасности.
— Почему бы тебе не возложить такое же благословение на нас? — спросил я.
— Оно годится только для диких животных.
— Возможно, Перси это не повредит, — улыбнулась Аннабет.
— Эй! — запротестовал я.
— Шутка, — ответила она. — Пошли. Пора выбираться из этого гадюшника.
Пошатываясь, мы выбрались на пустынные полуденные улицы. Температура была градусов сто десять,[14] не меньше, и мы легко могли бы сойти за изможденных жарой бродяг, но все прохожие слишком увлеклись дикими животными, чтобы обращать на нас внимание.
Мы прошли мимо «Монте-Карло» и «МГМ». Мимо пирамид, пиратского корабля и статуи Свободы, которая представляла собой сильно уменьшенную копию, но вызвала у меня приступ тоски по дому.
Я не знал, что, собственно, мы ищем. Вероятно, место, где можно было бы хоть на несколько минут укрыться от жары, купить сэндвич, стакан лимонада и подумать над планом дальнейшего продвижения на запад.
Наверное, мы свернули не туда, потому что оказались в тупике: перед нами было только казино и гостиница «Лотос». Над входом в гостиницу красовался огромный неоновый цветок, лепестки которого периодически вспыхивали. Посетителей не наблюдалось, но из сверкающих хромом открытых дверей веяло кондиционированной прохладой и каким-то цветочным запахом — возможно, именно цветущим лотосом. Точно сказать не могу — сам не нюхал.
Увидев нас, швейцар улыбнулся.
— Привет, ребятишки. Выглядите вы устало. Заходите, присаживайтесь.
За последнюю неделю я привык ко всему относиться с подозрением. Воображал, что любой встречный может оказаться чудовищем или богом, — предугадать невозможно. Но швейцар показался мне вполне нормальным. Кроме того, услышать сочувственный голос было так отрадно, что я кивнул и выразился в том смысле, что мы не прочь зайти. Едва мы оказались внутри и осмотрелись, Гроувер присвистнул:
— Ух ты!
ebooksa