Перси Джексон и последнее пророчество

Хвост кентавра подергивался, как это всегда случалось, когда он волновался.

— Да, Перси, я постараюсь понять, что происходит, и дать совет мисс Дэр, но на это может потребоваться какое-то время. А ты пока отдохни. Мы перегнали машину с твоими родителями в безопасное место. Враг пока вроде бы не наступает. Мы поставили койки в Эмпайр-стейт-билдинге — можешь там поспать.

— Все отправляют меня спать, — проворчал я. — Не хочу я спать.

— Ты в последнее время смотрелся в зеркало, Перси? — Хирон попытался улыбнуться.

Я взглянул на свою одежду — после ночи непрерывных боев она была подпалена, помята, порвана и перепачкана.

— Да, видок у меня — хуже не бывает, — признал я. — Но неужели ты думаешь, что после всего этого я могу спать?

— Может быть, в бою ты и неуязвим, — принялся выговаривать мне Хирон, — но от этого твое тело только быстрее устает. Я помню Ахилла. Если этот парень не сражался, то спал. Он раз двадцать в день укладывался прикорнуть. Тебе нужен отдых, Перси. Может быть, ты — наша последняя надежда.

Я хотел сказать, что никакая я не последняя надежда. Если верить Рейчел, то я даже не тот герой. Но, судя по выражению лица Хирона, он не желал слышать от меня никаких «нет».

— Ладно, — проворчал я. — А ты поговори с ней.

Я поплелся к Эмпайр-стейт-билдингу, а когда оглянулся, Рейчел и Хирон шли бок о бок и вели какой-то жутко серьезный разговор, словно обсуждали подробности предстоящих похорон.

В холле я повалился на ближайшую пустую койку, будучи уверен, что ни за что не смогу уснуть. Секунду спустя мои веки сомкнулись.

Сон перенес меня назад в сад Аида.

Владыка мертвых мерил его шагами, заткнув ладонями уши. Следом за ним шествовал Нико, размахивая руками.

— Ты должен! — требовал Нико.

За столом поблизости сидели Деметра и Персефона. У обеих богинь был скучающий вид. Деметра рассыпала дробленое пшено по четырем громадным мискам. Персефона волшебным способом изменяла убранство ствола, превращая бутоны цветов из красных в желтые, из желтых в пестрые, с узором в горошек.

— Я ничего никому не должен! — Глаза Аида горели. — Я — бог!

— Отец! Если падет Олимп, то и твой дворец не устоит. Со временем и ты потеряешь власть.

— Я не олимпиец, — проворчал Аид. — Моя семья совершенно недвусмысленно дала мне это понять.

— Нет, ты — олимпиец, — настаивал Нико. — Нравится тебе это или нет.

— Ты видел, что они сделали с твоей матерью, — напомнил Аид. — Зевс ее убил. А ты хочешь, чтобы я им помогал. Они заслуживают того, что получают.