Правление волков

Садовник улыбнулся и вернулся к стрижке изгородей. На левом запястье пряталась едва различимая татуировка тернового куста, тайной эмблемы Санкт-Феликса.

Конюх ждал снаружи у кольцевой стены с двумя лошадьми. И Нине, и Ханне скакать в дамском седле было неудобно, но Ханна была слишком умелой наездницей, чтобы обращать на это внимание. Кроме того, на самом деле они не собирались скакать, просто ехали в королевский лагерь, чтобы присоединиться к принцу Расмусу и Йорану в шатрах, разбитых для охотников.

Главный шатер, размером с церковь, был задрапирован полотнами шелка и прогрет с помощью расставленных повсюду на треногах серебряных жаровен с углями. С одной стороны стояли столы с напитками и едой, а с другой знатные охотники беседовали, устроившись в удобных креслах, накрытых шкурами и одеялами.

На принце были бриджи и сапоги для верховой езды, а его синий бархатный сюртук был подбит мехом.

– Вы присоединитесь к охотникам сегодня, ваше высочество? – спросила Ханна, когда они устроились на низких скамеечках у тлеющих жаровен.

– Присоединюсь, – охотно подтвердил Расмус. – Стрелок из меня не очень хороший, но я справлюсь. Это единственное событие Сердцевины, которое нравится всем.

– Сомневаюсь, что олень от него в восторге, – заметила Ханна.

– Тебе не нравится наблюдать, как мужчины охотятся на диких зверей?

– Не ради забавы.

– Нужно успевать развлекаться, пока есть возможность. Скоро начнется война, и из всех развлечений останется только убийство равкианцев.

Ханна поймала взгляд Нины и спросила:

– Разве мы все еще не ведем переговоры с Равкой?

– Твой отец не слишком поднаторел в дипломатии. Будь его воля, мы бы воевали постоянно.

– Ну, конечно, не постоянно, – возразила Нина.

– А что из себя представляет военный командир, когда нет войны?

Расмус был далеко не глуп.

– Но путь Фьерды выбирает вовсе не Ярл Брум, – сказала Нина. – Это право принадлежит королю. Это ваш выбор.

Расмус замолчал, разглядывая лошадей, стоящих перед входом в шатер.

– И что бы вы выбрали? – мягко спросила Ханна.

Улыбка принца больше походила на гримасу.