Правление волков

Инферны зажгли пламя. Шквальные защищали огонь от снега и сырости. Когда придет время, прочники сделают кирпич из пепла, оставшегося от Давида. Таким был обряд – правильный способ попрощаться с мертвыми. Когда было тело. Когда хватало времени. Многие из них остались на полях сражений, умерли в тюрьмах и лабораториях, далеко от тех людей, которые позаботились бы об их телах, произнесли слова любви и поминовения.

«Кто скажет их обо мне? – гадала Зоя. – Николай? Женя? И что они скажут? Она была невозможной, жутко тщеславной, резкой и ядовитой, как ягоды тиса. Она была храброй». Это мало что меняло.

Зоя смотрела, как языки пламени вздымаются к ночному небу, пляшут, словно зажжены не по печальному поводу, и отражаются бликами в воде. Обычные солдаты собрались на побережье, чтобы отдать дань уважения, вместе с гришами, дворцовыми стражами и нулевыми – специальным отрядом, объявившим, что не относятся ни к Первой армии, ни к гришам, которые работали вместе, бок о бок, в единстве, рожденном слиянием новых технологий и Малой науки, ради будущего, рождающегося из идей Николая и мастерства Давида.

Зоя знала, что должна защитить это будущее. Должна найти способ продвинуться в подготовке к войне, определить, кого из субстанциалов взять на место Давида в Триумвирате. Она была генералом. Бойцом. Это был ее долг, и она непременно исполнит его, но сейчас… Сейчас она не могла думать, не могла найти внутри себя то самое место, тот бункер, который смог бы выдержать любой удар или бурю.

«Ты не можешь спасти их всех».

Возможно, Юрис был бессмертным, возможно, в его драконьих глазах смерть одного человека воспринималась, как нечто незаметное в великом потоке времени. Но Зоя не могла воспарить вместе с драконом. Никогда еще она не чувствовала себя такой смертной и незначительной.

– Побудь со мной, – попросила Женя. – Постой рядом.

И вот Зоя была здесь, на этом берегу, где все они когда-то тренировались, рядом со школой, где они все сидели на уроках, и держала Женю под руку. Николай стоял с другой стороны от Жени, обняв ее за плечи, словно они пытались таким способом уберечь ее от горя, раз уж им не удалось уберечь ее от потери.

Зоя чувствовала, как подруга, закутанная в красный кафтан, привалилась к ее боку. У гришей не было цвета траура. Слишком многих им приходилось оплакивать.

Женя дрожала, и Зое ее тело казалось невесомым, словно та улетала ввысь вместе с искрами костра. Но ее горе тяжелым грузом повисло на Зое, неподъемное и плотное, как мокрое пальто, тянущее ее вниз, путающееся в ногах. Ей хотелось сбросить его, но дракон не позволял, не хотел, чтобы она сбегала от этой боли.

– Я не могу этого сделать, – прошептала Женя. Ее лицо опухло от слез. Прежде яркие локоны теперь безжизненными прядями падали на спину.

– Тебе не нужно ничего делать, – заверила ее Зоя. – Просто будь здесь. Стой на месте.

– Даже это.

– Я держу тебя. Я не позволю тебе упасть.

Эти слова казались ложью. Зоя распадалась на части. Она разбилась вдребезги о камни. «Ты достаточно сильна, чтобы пережить падение». Юрис был неправ. Но она задолжала Жене это и еще намного больше.

– Николай, – сказала Зоя, – я не думаю, что она сможет говорить.

Николай кивнул. Он окинул взглядом толпу людей, стоящих в темноте, с освещенными пламенем лицами.

– Мы с Давидом общались языком цифр, – начал он. Наши самые серьезные беседы превращались в чертежи какого-нибудь нового изобретения. Не стану притворяться, что понимал его.

Зоя ожидала услышать слова короля, намеревающегося сплотить свои войска, но голос Николая был хриплым и усталым. Сейчас он был просто человеком, горюющим о потере друга.

– Я был недостаточно умен, чтобы поспевать за полетом его гениальных мыслей, – продолжил Николай. – И все, что мне оставалось, это уважать его выдающийся ум и желание распорядиться правильно теми дарами, что достались ему при рождении. Я полагался на него в поисках ответов, которые не мог найти. Он освещал мне путь, когда казалось, что я заблудился. Давид видел вещи, невидимые для других. Сквозь призму мира он глядел на загадки другой стороны. И я знаю, что он отправился разгадывать эти загадки. – Легкая улыбка скользнула по губам Николая. – Я вижу его сидящим в огромной библиотеке; он уже погружен в работу, склонил голову над решением очередной задачи, пытаясь неизвестное сделать понятным. Когда я зайду в лабораторию, когда я проснусь посреди ночи с новой идеей, я буду скучать по нему… – Его голос прервался. – Я уже по нему скучаю. Пусть Святые встретят его на лучших берегах.