– Ты должна.
– Я – королева. И должна делать только то, чего мне бы хотелось.
– А тебе не хотелось бы поцеловать меня?
Хотелось. И она поцеловала, притянув его к себе, чувствуя покалывание щетины на его щеках, мягкость завитков его волос, прячущихся за ушами, и наконец, после всех этих бесконечных дней ожидания, его остроумный, блестящий, идеальный рот. Их окутала тишина, и в голове Зои не осталось ни страхов, ни тревог, лишь ощущение его теплых губ.
Когда поцелуй закончился, он прижался лбом к ее лбу.
– Ты же понимаешь, что сейчас назвала себя королевой? А значит, ты согласна.
– Я
– При условии, что сначала поцелуешь.
И она сделала ему такое одолжение.
47. Нина
Нине никак не удавалось собраться с мыслями.
Внутри мешались гнев, надежда и смятение.
Легче сказать, чем сделать. Она была почти уверена в том, что видела, как Николай Ланцов – а может, и не Ланцов, раз уж он признался, что незаконнорожденный, – отдал корону Зое Назяленской. Оказавшейся к тому же драконом. И, возможно, святой. А Расмус выступил за продление перемирия и мирный договор с Равкой. Но почему? Неужели поверил в необходимость мира? Или все это было частью какого-то замысловатого плана, очередным трюком, задуманным им вместе с Брумом?
Или здесь дело было и вовсе в чем-то другом? Нина видела изломанное тело Ханны на земле. Но что она видела на самом деле? Ей вдруг вспомнилось, как быстро скользили руки Ханны по ее лицу, отрезали ее собственные локоны.
В лодке, везущей солдат и офицеров назад, на борт «Пасти Левиафана», повисло молчание настолько тяжелое, что давило на плечи. Нина ощущала волны гнева, исходящие от Брума, страх
Йоран, напротив, казался почти счастливым, и лицо его было безмятежным, словно он впервые обрел подобие мира в душе. Он был первым, кто осмелился высказаться в поддержку Зои и идей мира. Смогли бы остальные решиться стать первыми? Или на это был способен только мальчик, переполненный сожалениями, отчаянно жаждущий все исправить, пожертвовать собой в качестве искупления перед святыми? Если бы Нина отомстила, забрав жизнь Йорана, если бы Ханне не удалось ее тогда остановить, что бы случилось сегодня в Ос Керво?
Еще большие сомнения вызывали эмоции, которые исходили от принца Расмуса. Он продолжал поглядывать на нее с выражением, которое легко можно было принять за искреннюю заботу. Она не могла перестать изучать его профиль, цвет его глаз – были ли различия, замеченные ей, реальными или воображаемыми? Казалось, будто голова вот-вот взорвется.
Они высадились на один из причалов, и принц в сопровождении Йорана направился в командный центр.
– Идем, – позвал он Нину.