– Тогда зачем же вы сняли с полки именно эту бутылочку?
– Я получил медицинское образование, и, естественно, меня интересуют различные медикаменты.
– Ах вот как! Вы находите интерес к ядам вполне естественным? Однако, чтобы удовлетворить свое «естественное» любопытство, вы дожидались, пока все выйдут из комнаты!
– Это случайное совпадение. Если бы кто-то и находился в комнате, я все равно открыл бы шкаф.
– И все же, когда вы держали в руках стрихнин, в комнате никого не было!
– Да говорю же вам...
– Мистер Лоренс, – перебил его Хевивезер, – все утро вы находились в обществе своих друзей. Лишь на пару минут вы остались один в комнате, и как раз в этот момент вы решили удовлетворить свое естественное любопытство. Какое милое совпадение!
Лоренс стоял словно оглушенный.
– Я... я...
– Мистер Кавендиш, у меня больше нет вопросов!
Показания Лоренса вызвали большое оживление в зале. Присутствующие, в основном дамы, начали живо обсуждать услышанное, и вскоре судья пригрозил, что если шум не прекратится, то суд будет продолжен при закрытых дверях.
Вслед за Лоренсом судья вызвал экспертов-графологов. По их словам, подпись Альфреда Инглторпа в аптечном журнале, несомненно, сделана не Джоном. Но при перекрестном допросе они признали, что заключенный мог сам ловко изменить почерк.
Речь сэра Эрнеста Хевивезера, открывающая защиту, была краткой, но чрезвычайно выразительной.
– Никогда еще, – патетически заявил сэр Эрнест, – я не сталкивался со столь необоснованным обвинением в убийстве! Факты, якобы свидетельствующие против моего подзащитного, оказались либо случайными совпадениями, либо плодом фантазии некоторых свидетелей. Давайте беспристрастно обсудим все, что нам известно. Стрихнин нашли в ящике комода в комнате мистера Кавендиша. Ящик был открыт, и нет никаких доказательств, что именно обвиняемый положил туда яд. Просто кому-то понадобилось, чтобы в убийстве обвинили мистера Кавендиша, и этот человек ловко подбросил яд в его комнату.
Далее, прокурор ничем не подкрепил свое утверждение, что мой подзащитный заказывал бороду в фирме Парксон.
Что касается своего скандала с миссис Инглторп, то подсудимый и не думает его отрицать. Однако значение этого скандала, равно как и финансовые затруднения мистера Кавендиша, сильно преувеличено.
– Мой многоопытный коллега, – продолжал сэр Эрнест, кивнув в сторону мистера Филипса, – заявляет: если бы подсудимый был невиновен, то он бы уже на предварительном следствии признал, что в ссоре участвовал не мистер Инглторп, а он сам. Но вспомним, как было дело. Возвратившись во вторник вечером домой, мистер Кавендиш узнает, что днем случился скандал между супругами Инглторп. Поэтому он до последнего момента считал, что в этот день произошли две ссоры – ему и в голову не пришло, что кто-то мог спутать его голос с голосом Инглторпа.
Прокурор утверждает, что в понедельник, шестнадцатого июля, подсудимый под видом мистера Инглторпа купил в аптеке стрихнин. На самом же деле мистер Кавендиш находился в уединенном местечке, называемом Марстонз-Спинни, куда был вызван анонимным письмом, угрожающим сообщить его жене некоторые сведения, если он не выполнит определенные условия. Заключенный направился в указанное место и, напрасно прождав там полчаса, вернулся домой. К сожалению, он никого не встретил по дороге и не может поэтому подтвердить свои слова. Однако записка у подсудимого сохранилась, и суд сможет с ней ознакомиться.
– Что касается обвинения, – продолжал мистер Хевивезер, – что подсудимый сжег завещание, то оно просто абсурдно. Мистер Кавендиш хорошо знает законы (ведь он заседал в свое время в местном суде), потому он понимал, что завещание, составленное за год до описываемых событий, после замужества миссис Инглторп потеряло силу. Я вызову свидетелей, которые расскажут, кто уничтожил завещание, и, возможно, это придаст совершенно иной аспект делу.
Заканчивая свое выступление, сэр Эрнест заявил, что имеющиеся улики свидетельствуют не только против его подзащитного: скажем, роль мистера Лоренса в этом деле выглядит более чем подозрительно.
ebooksa